Воин - [354]

— Смешной человек, — заметил на это Отшельник. — Ладно, если он так хочет умереть, пусть останется у тебя. Я даже буду настолько щедр, что верну тебе коня безвозмездно.

Он сделал знак своим мерзким слугам, и те подвели рвущегося на поводу Черного Ветра к Ариману. Тот молча принял дар.

— Я даю тебе время. Когда будешь готов к битве, дашь сигнал! — С этими словами Отшельник повернулся спиной к Ариману и направился к своему войску.

— Скажи мне, скиф, ты мог бы выстрелить ему в спину? — негромко спросил бог тьмы.

— Да, — ответил Скилл, — если ты попросишь меня об этом.

Ариман взглянул на степняка и внезапно рассмеялся.

— Хороший ответ, скиф! — Бог тьмы подозвал к себе стоявшего неподалеку рыжебородого и приказал:

— Отдайте ему коня. И готовьтесь к битве!

Скиллу показалось, что Ариман даже доволен таким исходом дела, чего нельзя было сказать про Заратустру. Маг гневно укорял своего хозяина.

— Ты последний дурак, что согласился выполнить его требования! — злобно шипел он. — Ну зачем, скажи на милость, тебе сдалась эта девчонка? Тебе что, мало той, которая погубила Атлантиду! Женщины приносят нам лишь несчастья!

— Замолчи! — велел Ариман. Его голос был наполнен яростью, и Заратустра испуганно осекся. — Ты, кажется, забыл, с кем говоришь! Зато я помню, что ты должен мне кое о чем рассказать! Сворачивай энергетические вихри и готовь воинов. Я срублю голову этому молодчику, кем бы он ни был, а ты поквитаешься с Кеельсее. Вперед!

Пока маг выстраивал на битву выходящих из Замка воинов, Ариман облачался в боевой доспех. Он заключил тело в гладкий, без рисунка, черный панцирь, а голову — в такого же цвета шлем. Перед тем, как надеть его, бог избавился от своей маски, и Скилл впервые увидел его лицо. Оно было очень красиво, с оттенком холодной жестокости — такие лица были у воинов, пришедших некогда, в то время Скилл был еще отроком, в скифские степи. Это были витязи из далеких северных земель, они несли войну. Скифы в кровавой сече изрубили пришельцев, но каждый из них забрал с собой в могилу по пять скифов. Они были прекрасными воинами. У Аримана было лицо такого воина, быть может, он даже был одним из них, недаром через его правую щеку тянулся длинный рваный шрам — такие бывают от удара копьем или от брошенного ножа. Скилл невольно засмотрелся на это царственное лицо и вдруг понял, почему Тента так долго колебалась, прежде чем согласилась идти с ним. Он взглянул на нэрси и увидел, как она смотрит на Аримана. В ее взгляде было обожание, а, может быть, и нечто большее. Скилл понял, что если ему суждено покинуть Заоблачный Замок, то в лучшем случае с ним будет лишь Черный Ветер.

Надев шлем, Ариман наглухо соединил его с панцирем. Заратустра подал ему длинный блестящий меч.

— Все готово? — спросил Ариман. Маг кивнул. — Тогда начинаем!

Заратустра принялся отдавать последние приказания, а бог тьмы поманил к себе Скилла и шепнул:

— Скиф, охраняй ее. Ты умрешь, но лишь в том случае, если умрет она.

Сказав это, Ариман направился к своему войску.

Заратустра выстроил воинов самым бесхитростным образом. Слева стояли ахуры, правое крыло занимали рыжебородые, часть из которых сидела на конях. В центре густой толпой расположились харуки, подкрепленные пятью уцелевшими дэвами. Ариман занял место среди подземных жителей, встав в первом ряду. Заратустра возглавил небольшой резерв, состоявший из саблезубых барсов и нескольких десятков рыжебородых. Здесь же были орел и лев, друзья мага, прибывшие, чтобы принять участие в битве. Орел боевито топорщил перья, лев был безобразно благодушен. Он облизывал ушибленную о камень лапу и искоса поглядывал на симпатичную саблезубую кошечку, чем вызывал гнев орла.

Воинство Отшельника расположилось подобным же образом. Крылья заняли две шеренги чудовищ из парамиров. Вооруженные громадными клыками, когтями, растущими из груди шипами, щупальцами, ужасающими роговидными наростами, они должны были оказать достойное сопротивление людям. Многие из этих монстров были столь причудливы, что трудно было определить, где у них голова, и уже тем более — где сердце. Впрочем, глядя на это хаотичное нагромождение мяса, хрящей и костной брони, можно было усомниться в том, что сердце вообще существует. В середине строя стали Отшельник и Кермуз, державшие в руках мечи, а также восемь дэвов, среди которых Скилл признал Зеленого Тофиса. Старый дэв все же переломал кости Груумину.

Трижды пропела труба, армии начали сходиться. Угрожающе размахивая множественными орудиями убийства, монстры устремились к воинам Аримана. И тут случилось совершенно неожиданное. Лев внезапно вышел из своего меланхолического состояния и что есть сил помчался навстречу вражескому войску. Он прорезал толпу харуков и выскочил прямо перед Отшельником. Все замерли, ожидая, что лев набросится на чародея, но мудрый зверь вдруг повернулся лицом к защитникам Замка и провозгласил, обращаясь к своему другу:

— Ты избрал ложный путь, о Заратустра; путь мишуры и мирской суеты. В этой битве у тебя нет врагов, как нет и друзей. Те, в кого мы верим, те в кого мы должны верить, умирают сегодня не здесь. Они умрут, уступая путь идолам, и век сверхчеловека никогда не наступит…