Воин из Ниоткуда - [46]

— Вот от них-то и прячу. Они хуже любого ворога. — хитро сверкнул глазами жрец. — Вы ж только в сечи один супротив десятерых переть готовы. А как дело до баб доходит, то и нет героя — добровольно в полон отдаетесь, да еще буяните, коль не пускают.

— Так вроде как не с руки с ними воевать. — растерянно развел руками Могур. — Не для того ить Матушка Земля их породила.

— Что ж, это верно. Кому-то мечом махать, а кому-то, таким оголтелым как вы, детей рожать, да с поля брани ждать. Ну а молодцев ваших я не в темнице держу, ежели не боятся, то могут каждый день гулять. А через седмицу-другую и вовсе могут к себе обратно перебираться.

На лицах парней сияли довольные улыбки. Сидеть в доме жреца им уже порядком поднадоело и, хоть раны еще побаливали и сказывалась слабость, давно хотелось вырваться на свободу — позубоскалить с друзьями-дружинниками, погонять голубей с мальцами, пройтись по торговым рядам, особенно по оружейным…

— Ну а к мечам когда их допустишь? — поинтересовался Могур.

— А денька через три пусть и начинают. Заодно и я посмотрю: как кости срослись, как раны затянулись. А пока хватит лясы точить. Доедайте кашу, а я пока своего отвару вам заварю. Травы, они ни больному, ни здоровому во вред не пойдут.

Старец поснимал с крючков какие-то высушенные пучки трав, измельчил их своими же суховатыми скрюченными пальцами и заварил кипятком. Тут же по всему дому разлился благоухающий запах лета, щекоча ноздри и чуть кружа голову.

* * *

Торг шумел во всю. Кого здесь только не было. Ремесленники продавали свои изделия или меняли их на необходимое — в основном продукты и сырье; из ближайших весей везли овощи, мясо, пшеницу, а так же шерсть и шкуры. Были здесь и охотники, и нечастые гости — купцы, которые везли ткани, всякие побрякушки, мечи и доспехи, ну и, разумеется, самые немыслимые небылицы и россказни о чужих княжествах. И каждый нахваливал свой товар, толкая его втридорога, но при этом уверяя, что отдает за даром. В общем, базар есть базар. Одни приходят сюда, чтобы облапошить других, а другие — чтобы этими «облапошенными» и оказаться. Парни проталкивались сквозь толпу, шатаясь среди торговых рядов без всякой цели. Просто так, отвести душу, послушать разговоры. Их было семеро — Олег с братьями и Лияк с Кожаком. Остальные отпросились повидать знакомых в городе. Олег препятствовать не стал, лишь напомнил, что к ужину все должны быть у Вочары.

— Слышь, парень, купи своей зазнобушке бусы или сережки. Сумеешь ей угодить — и она тебя не обидит.

— Спасибо, купец, но я в прок не запасаюсь. — с улыбкой отказался Олег.

— Что ж такой видный воин, а подружку себе не нашел? Аль обидела какая?

Вокруг раздался дружный смех. Любые дела требуют передышки, в том числе и торговые. Все снимание тут же переключилось на дружинников.

— А может тебя с моей дочкой познакомить? Она девка шустрая, тоску твою быстро развеет, да и для твоих дружков подружек найдет. — рыжий мужичонка, торгующий седлами и разной сбруей, хитро сощурил свои маленькие глазки. Скорей всего и дочери-то никакой не было, а вот охоты до шуток-прибауток хоть отбавляй.

— Ну спасибо за услугу, да только деньги я позабыл взять, а без бус и сережек боюсь ничего мне не светит.

Новый взрыв смеха прошелся по рядам. Олег уже было хотел пойти дальше, как вдруг перед ним оказались две девушки со светло-русыми волосами, заплетенными в тугие косы, румянцами на щеках от мороза и смеющимися глазами.

— А мы бы и без подарочков таких полюбили бы, лишь бы ласковыми были да не буйными.

— Здравствуйте, красны девицы. Это кто ж с такими как вы буянить-то будет? Я им сам шеи посворачиваю. А вы кто ж будете?

— А тебе зачем так сразу-то? — чуть склоняя голову на бок, улыбнулась та, что заговорила. Они были так похожи, что в их родственности не было сомнения. — Или хочешь сразу с батюшкой познакомиться?

Не успел Олег ответить, как к ним протиснулись Кожак с Лияком.

— А это, красавицы, как вы захотите. Если ваш отец ни этот рыжий хохмач с седлами, то можно и с ним познакомиться. — довольно улыбнулся Лияк.

— Наш батюшка охотник, он только шкурами торгует. Если не боитесь, можете проводить нас, мы за речкой живем, в том конце, где сапожники и суконщики живут.

— Командир, мы к ужину будем. — полувопросительно-полуутвердительно произнес Кожак, потихоньку загораживая девушек от остальных парней своей широкой спиной.

— Ну а то, что чужих девок отбиваете, вам сейчас по рогам съездить или тоже до ужина подождать?

— Не серчай, друже, но в таком деле командиров нет.

— Ладно, идите, пока не передумал. У старика встретимся.

Побродив еще немного, братья решили навестить Межáту, второго жреца в Белогоче. Он так же жил за рекой в ремесленном конце, не далеко от дороги, ведущей от детинца в сторону Дикой Земли. Межата за свой добрый и веселый нрав, столь несвойственный жрецам, был особо уважаем среди небогатых горожан. За глаза, в детинце, некоторые даже называли его мужичьим жрецом, но боялись его не меньше Вочары. Живости его ума мог позавидовать ни один приближенный князя, а его близость к Корсу внушала трепет. Братья же как-то сразу нашли с ним общий язык и при удобном случае не упускали возможности поболтать. Выйдя с торга, они направились к переправе. Речка Вергла, вытекающая из озера Белого, делила город на две части. Течение реки в ее истоке было спокойно и безмятежно, не доставляя горожанам хлопот. Как уверял Межата, даже во время паводка она никогда не выходила из берегов. Вергла была довольно широкой и вполне судоходной, особенно для плоскодонок особо отчаянных купцов, которые предпочитали речной путь конному. По словам того же Межаты, река, пройдя свой не близкий путь, уже под другим именем впадала в какое-то море.