Воин Донбасса - [51]

Да вот всё как-то некогда. Вот и сейчас Митридат чуть ли не подпрыгивал, торопясь к машине.

— На Оборонной тебя выброшу, там такси вызвонишь, — говорил он, торопясь через двор к воротам. — Мне ещё за Костяном надо метнуться, а то кому машину от «нуля» гнать? Там тоже не оставишь…

Алексей ухмыльнулся:

— Так давай я тебя тудой и брошу, а сам на машине вернусь. Костяну же и отдам, пусть он её сам к вам в управление закатывает. Не сообразил?

Мишка с размахом припечатал себя ладонью по лбу.

— Будешь тут несообразительным, — пробурчал он, резко сбрасывая темп. — Такие развлечения на Новый год. Последние мозги растеряешь…

— Ладно, — проговорил он, когда проехали украшенный цветами остов танка-защитника в Хрящеватом. — Через два дня я обратно. Надеюсь, доведут там истинную картину мира. А то действительно всё страньше и страньше… А ты до тех пор ховайся. В дом свой не суйся. Эту ночь у Насти переспишь. На Будённого. Я ей позвоню…

— Ирка затаит, когда узнает, — пробормотал Кравченко.

— Ничего! — обрубил Митридат. — Знает ведь про жену твою! Значит, мирится с ролью полевой подруги. Вот так ей жёстко и скажи. У тебя какие вещи ценные на квартире остались? — резко, как обычно, перешёл он к новой мысли.

Алексей пожал плечами:

— Да ничего такого особенного… Оружие, деньги и документы у меня всегда с собою. Ну, на квартире — мыльно-рыльные, треники с футболкой, да белья пара. Основное в расположении… Да, нетбук, чёрт! Надо бы забрать…

— Нельзя тебе на квартиру сейчас. Ночку перекантуешься у Насти. Скифов опять обсудите, — хохотнул Мишка. — А завтра — бегом к Персу! Оформляй бумаги, на довольствие становись, и из расположения чтобы ни шагу! Не шутки тут, понял? А там свои, там тебя не достанут. Понял, спрашиваю?

— Да понял я, понял! — упрямый Митридат бывал раздражителен в подобных ситуациях, а это способно было здорово подпортить настроение. А оно и так сейчас было — мрачнее некуда.

— Да, и сам ничего не предпринимай — в смысле расследования, — продолжал непререкаемо распоряжаться Михаил. — Квартирная хозяйка звонить будет, искать, а то и денег на ремонт потребует. Отнекивайся, как можешь, говори, что на боевых. А вернёшься, дескать, всё обсудите. Есть у меня на неё мыслишка нехорошая. Как её, Анна?

Алексей кивнул. Женщина казалась ему вполне вменяемой, даже приятной. Порядок в квартире она поддерживала, бельё меняла раз в неделю. По деньгам не жадничала. Но Мишка обычно знал, что говорил. И «мыслишки нехорошие» ниоткуда у него не появлялись.

— Есть тут своя особенность, — подтвердил Митридат размышления друга. — Квартиры — это недвижимость. Рынок, и довольно большой. А держат его всякие ребятишки со сложной биографией. И биографии эти очень сильно формировались, сам понимаешь, вне могучей правоохранительной системы ЛНР. А как раз там, куда ты имеешь негуманную привычку ползать по ночам и стрелять в разных вредных людей. И вовсе я не поручусь за то, что патриотизм хозяев спортивного центра «Тетрис» настолько глубок, что не позволит им стакнуться со злодеями на той стороне, накопившими не один вопрос к некоему Алексею Кравченко…

— В тебе прямо поэтический дар открылся, — хмыкнул тот. — Ишь, загнул…

— Ты на дорогу смотри, — буркнул Мишка. — Не май месяц… Вон, лёд сплошной.

Алексей сбавил газ.

— А при чём тут спортивный клуб какой-то? — спросил он.

— Не какой-то, а «Тетрис», — ворчливо ответил Митридат. — Тяжёлые ребята. Много тут чего держали и держат. И нас не особо жалуют: мы им бизнес мешаем делать. Зато с олигархами и прежними чиновниками интересы давно разрулили. А тут мы — как булыжником по тарелке с клёцками.

Так что, друг мой Леша, не так всё просто тут, как тебе представляется с твоей колоколенки, — вздохнул Митридат. — Не с одними нацистами борьба идёт…

Алексей промолчал. Всё он себе прекрасно представлял. Не глупее иных. И аналитику в конторе Тихона Ященко укреплял. Просто многие темы его касались сильно, а многие — слабо. Конечно, товары в сети «народных» универсамов не Божьей милостью и не из воздуха рождались. Но разбираться, откуда, и кто на этом богател — не его солдатское дело. Экономика современная строится на бизнесе. А бизнес, соответственно, — на грязи. Но иначе ничего и не функционирует. Вон, в Советском Союзе поэкспериментировали. И чем всё кончилось?

Так что прилипающие к рукам дельцов деньги Кравченко считал чем-то вроде неизбежной ренты. Платы за труд. Своеобразной, конечно, но уж какая есть. Конечно, бороться с этим надо — просто чтобы рента эта не переходила известных границ. Но это — в любом случае не его борьба. Его борьба… Что ж, она тоже менялась. Сначала это было желанием отомстить за гибель отца. Сразу же, как увидел, что творят нацисты на Донбассе вообще, со своим же народом, — стремление избавить народ от них. Потом увидел в новых республиках некий вариант для восстановления империи — или для нового рождения, без разницы. Так что он давно уже воевал за всё это сразу, хотя и в разных пропорциях.

На самом деле в глубине души он чувствовал, что месть за отца давно уже не стала главной в этом списке. Неизвестный гранатомётчик просто не знал, что в глубине души он, Алексей Кравченко, местью уже насытился. Он воевал теперь просто за будущее. За будущее свой ещё недавно великой страны. Великой империи, где люди не будут ненавидеть друг друга только за то, что говорят на разных диалектах одного языка. Где людям будет хорошо.