Воин Арете - [18]

Тут вернулась Ио, которая сообщила, что нашла одежду Элаты и прикрыла ее наготу. Она еще сказала, что заметила среди деревьев какое-то крупное животное, и оно настолько ее испугало, что она сразу бросилась прочь. Мы с Эгесистратом предположили, что это была просто корова, но Ио с этим не согласилась. Эгесистрат попросил девочку помогать ему охранять Элату от чужих посягательств, и она с готовностью обещала ему это, предварительно испросив разрешение у меня. Я добавил, что тот мальчик тоже мог бы им помогать, но они удивились и заверили меня, что на корабле нет ни одного мальчика.

И вот сейчас в небе уже разгорается заря.

Глава 7 ЭОБАЗ НАХОДИТСЯ В АПСИНФИИ [17]

– Для нас это одновременно и хорошо, и плохо, – сказал Эгесистрат. – Но, должен признаться, я бы ничего менять не стал, даже если б мог. Чтобы не сделать хуже.

Капитан кивнул, потирая лысую голову – так он, по-моему, делает всегда, когда о чем-то думает.

Ио, которая ходила с Эгесистратом проведать Элату, спросила:

– А где это – Апсинфия?

Нет, прежде, чем описывать этот разговор в харчевне, я должен описать всех этих людей и местность, где мы находимся, хотя, видимо, кое-что о них в моих записях уже есть. (Я, правда, бегло просмотрев свиток, нашел очень немногое.) Город этот называется Пактия, он расположен на берегу Геллеспонта.

Когда я разворачивал свой старый свиток – хотел выяснить, как я стал владельцем рабыни Ио, – то обнаружил рассказ об оракуле Светлого бога, который якобы сказал мне: "Ты должен пересечь узкое море". Некоторое время назад я спросил у Лисона (это моряк с нашего корабля), где у Геллеспонта самое узкое место, и он ответил, что он весь очень узкий. Тогда я спросил, есть ли на свете еще более узкие моря, и он сказал, что вряд ли. И прибавил, что пока что мы не пересекали Геллеспонт, а только плыли вдоль его западного берега. Он говорит, что на восточном берегу правят сатрапы Великого Царя, и, если мы подойдем к нему, нас захватят в плен или убьют.

Итак, я полагаю, что именно Геллеспонт и есть то узкое море, которое я должен переплыть, если хочу исцелиться, как вроде бы обещал мне Светлый бог. Да, там же моей рукой (я узнал собственный почерк) написано: "В мире наземном ищи, если сможешь увидеть!" Поскольку я не слепой и не имею желания стать прорицателем, как Эгесистрат, это, по-моему, должно означать, что мне следует обратиться к прошлому. А как раз этого-то я сделать и не могу: вчерашний день, как и все предыдущие дни, уже окутан для меня туманом забвения. Я спросил Ио, не случается ли и с ней такого, когда она вспоминает прошлое. Она ответила, что лишь годы самого раннего детства как бы скрыты от нее некой пеленой; мне ее слова показались странными, ведь детство – это единственное, что я помню очень хорошо.

Прорицателю Эгесистрату лет сорок; он хром, и у него курчавая борода.

Его жена, Элата, очень красива и, мне кажется, весьма склонна к распутству. Он никогда не оставляет ее одну, а если вынужден уйти, то за Элатой присматривает моя рабыня Ио. Поскольку мне она теперь почти не нужна, у меня нет причин для возражений.

Это Ио сообщила мне большую часть того, что я ныне знаю о здешних жителях. Она считается моей рабыней, на вид ей лет одиннадцать-двенадцать.

Надо бы спросить у нее самой – она-то должна знать свой возраст более точно. Пожалуй, она довольно высокая для своих лет; личико у нее милое, темные волосы кажутся почти черными.

Еще с нами плывет один чернокожий. Кажется, он мой друг, но я не видел его с тех пор, как мы пришвартовались. Он о чем-то поговорил с Эгесистратом на каком-то незнакомом мне языке и отправился с другими моряками на рынок. Потом Эгесистрат вернулся вместе с Элатой и Ио, но чернокожего с ними не было. Этот человек высок и силен, волосы у него еще более курчавые, чем борода Эгесистрата, а зубы крупные и очень белые; мы с ним примерно ровесники.

Нашего триерарха зовут Гиперид. Он на полголовы ниже меня ростом, лысый (как я уже упоминал) и чрезвычайно живой человек – все время что-то говорит, все время куда-то торопится. Перед тем как мы причалили, я вычистил его доспехи, в них он и сошел на берег. Это очень хорошие доспехи, насколько я могу судить; возможно также, что в них живет чей-то дух, потому что, когда я их чистил и полировал, мне все время казалось, что у меня за спиной стоит женщина с сияющим лицом, но, когда я оглядывался, там никого не оказывалось.

У меня также есть меч. Гиперид заставил меня опоясаться им, когда мы сошли на берег. Я не знал даже, где он лежит, но Ио показала мне на сундучок (я на нем сидел), открыла крышку, и мой меч оказался там, внутри.

Это великолепный меч, с отделанной кожей рукоятью и бронзовой гардой; он крепится к украшенному бронзовыми накладками поясу, какой носят воины. По лезвию идет надпись "Фальката" – теми же буквами, какими пишу я. Доставая из сундучка меч, я и обнаружил свой старый свиток.

Гиперид рассказал, что земли Апсинфии раскинулись на северо-запад от Херсонеса Фракийского. Это хорошо, потому что далеко от границ Империи, но плохо, потому что мы не можем доплыть туда на корабле, если, конечно, не спустимся снова к югу тем путем, которым сюда приплыли, и не обогнем полуостров.