Воин Арете - [100]

Фемистокл тихонько засмеялся.

– Ну и, естественно, тетка моя и слышать об этом не желает. Как, впрочем, и наши архонты – они начинают страшно нервничать, стоит одному из царей покинуть Спарту: кто знает, когда варвары вздумают снова начать войну?

Фемистокл сказал примирительно:

– Ну, я надеюсь, война пока что окончена. А царю Спарты грозит куда больше опасностей на Пелопоннесе, чем за его пределами.

– Вот и я так же считаю, – подхватил Павсаний. – Все постепенно приходит в норму. Взгляни на это письмо. Вчера вечером мне его гонец доставил.

Фемистокл развернул папирус и прочел вслух:

– "Привет тебе, славный царь Павсаний Клеомброт! Это пишу я, твой преданный слуга Агис из Коринфа! Добытое тобой на войне имущество, порученное моим заботам, я передал честнейшему Муслаку Библу на весьма выгодных условиях. Муслак уже сегодня вручил мне полных восемь сотен золотых дариков для тебя. Из того, что принесет ему продажа твоего имущества, он намерен оставить себе лишь каждую десятую монету. Остальное он передаст в течение года, и это составит лишь чуть меньше тех восьми сотен дариков, которые он уже уплатил. Отослать ли тебе это золото? Или же ты хочешь, чтобы я пустил его в оборот? Олово снова поступает на рынок, и мы могли бы неплохо заработать".

Ио прошептала Симониду:

– А я думала, они вообще торговлей не занимаются.

Услышав ее шепот, регент сказал:

– Мы и не занимаемся, дитя мое. Вот, например, Пасикрат уж точно не занимается, да и прочие спартиаты тоже. Но царь Леотихид постоянно занимается куплей-продажей от имени нашего города; и я тоже – от имени царя Плейстарха. Вы теперь знаете о содержании этого письма и легко можете догадаться сами, о каких опасностях там не упоминается. Я понимаю, как они велики – ведь в торговле оловом приходится взаимодействовать с финикийцами, нашими постоянными соперниками и даже врагами (по крайней мере, по сути).

Мы вышли из дворца, и по дороге я спросил Ио, как она считает: действительно ли этот торговый агент регента сотрудничает с врагами Фив?

Павсаний и Фемистокл шли рука об руку далеко впереди нас, так что услышать нас они не могли.

– Они вовсе моему городу не враги, – возразила Ио. – И я о них не так уж много знаю. Зато я достаточно наслышана о Павсаний, и, честно говоря, мне этих финикийцев очень жаль. – Помолчав, она продолжала:

– Да, по-моему, он вполне способен с ними сотрудничать. Он же знает, что именно нужно Павсанию – золото! Как можно больше золота, каким бы способом он его ни добыл! И он прекрасно понимает, что Павсаний не станет высказывать ему вслух свое одобрение даже в случае удачной сделки.

Об этом я не подумал. И в который раз восхитился проницательным умом этой девочки, хоть и пытался ранее уговорить ее не осуждать так пылко покрытого боевыми шрамами регента. По-моему, именно его внешность прежде всего внушает Ио такое отвращение. Я чувствовал, что ей очень хочется взять меня за руку, но сделал вид, что этого не замечаю, и держал руку плотно сжатой в кулак.

Когда мы добрались до места, где проводятся тренировки (это в семи стадиях от города, по словам Пасикрата), там нас ждала лишь та колесница, которой мне предстояло править. Я взял в руки поводья и немного погонял лошадей, не заставляя их бежать в полную силу. Они мне показались вполне хорошими, прекрасно слушались, однако, на мой взгляд, были недостаточно горячи.

Потом ко мне подошел Полос и сказал, как было чудесно слушать мой столь подробный рассказ о гибели царя Леонида. Рядом никого не было, и никто не мог нас подслушать, так что я признался ему, что тот дротик на самом деле так никто и не метнул – человек, убивший Леонида, стоял с ним рядом и просто проткнул своим дротиком латы царя, ударив его в спину. (Я не понимаю, откуда мне все это известно, но абсолютно уверен, что именно так все и было.) Полос был озадачен.

– Но разве в таком случае острие бы не прошло сквозь его нагрудную пластину? Ведь просто ударить легче, чем метнуть с расстояния?

– Это верно, – сказал я, – если ты, тренировки ради, просто бьешь дротиком в дерево или во что-нибудь еще в этом роде. Однако в настоящем бою дротик, если его должным образом метнуть, всегда наносит более глубокую рану, чем если им просто ударить. А ударить достаточно сильно в спину того, кого уже сбили с ног, особенно трудно.

* * *

Перечитав все это, я взял свиток с собой, чтобы сделать новые записи, когда выдастся свободная минутка. Царица на своей колеснице пока так и не появилась; так что я пишу. Место здесь очень приятное – ровная широкая площадка, по краям которой растут большие деревья, и в их густой тени могут укрыться и отдохнуть и лошади, и люди, а рядом течет чистый холодный ручей. Дует слабый ветерок, воздух удивительно прозрачен.

Мне показалось, что где-то пастух играет на свирели, и я пошел посмотреть; но это была всего лишь Ио, которая играла на сиринге, которую, по ее словам, сделал для нее Аглаус. Я видел, что для этого он срезал зеленый тростник, набил трубочки пчелиным воском и перетянул расщепленным лоскутком ивовой коры. Ио сегодня утром уже называла мне его имя, и теперь я спросил, не стыдно ли ей, что у нас такой бедный и жалкий слуга, да еще беззубый – я знаю, что многим женщинам подобные вещи далеко не безразличны.