Воевода - [105]

– Так Настена щебечет за двоих.

– И решение сама небось принимала.

– Нет. Тут уж он ее обхаживал.

– Как? – слегка разведя руками, с искренним недоумением поинтересовался он.

– Молча. Ешь давай, – потрепав его по волосам, произнесла она. – А я пока пойду, Илью с Семеном покормлю.

Это двое телохранителей, которые сопровождали его во время перемещений по городу. И чего, спрашивается, ему опасаться в Пограничном. Но у Бориса с Гордеем свои резоны. Мало ли кого подошлют. Так что не ерепенься. И при доме всегда двое охранников находятся. Но их, наверное, уже покормили.

Едва закончил обедать, как в дом влетел Андрей с вестью о том, что половцы опять с белой овечьей шкурой пожаловали. Пришлось опять облачаться в доспехи. Впрочем, грех жаловаться. Он, бывало, и неделями их не снимал.

– Ну, здравствуй еще раз, Теракопа, – приветствовал он тестя, на этот раз заявившегося в одиночестве.

– Ты оказался прав. Куренным не понравилось то, как руководит ордой Белашкан. Мало того, они заподозрили, что Газакопа действовал с его попустительства и одобрения. Как вменили ему в вину и то, что он позволил вырасти у себя под боком такого сильного врага.

– Я не враг половцам. И ты это знаешь.

– Знаю. Но то, как ты поступил… – Он в который уже раз покачал головой.

– Мы уже говорили об этом, – отмахнулся Михаил и спросил: – С какими вестями ты пришел, Теракопа?

– С Белашканом случилось несчастье. Во время совета он подавился бараньей косточкой.

– Вместо того чтобы есть баранину, нужно было просто выехать вон на тот холм, чтобы показать своим воинам всю свою решимость, – произнес Михаил.

– Далеко, – с сомнением произнес тесть.

– Мне вполне по плечу, – заверил Михаил.

– Не знал, что ты настолько хорош, – разочарованно дернув уголками губ, произнес Теракопа.

– И что теперь? – поинтересовался зять.

– Совет куренных орды решил, что нам нужно говорить с тобой о мире, – ответил тесть.

– Правильное решение.

– Но это не значит, что они не затаили на тебя злость.

– Я понимаю. И постараюсь сделать так, чтобы их сердца оттаяли. А кто станет ханом орды?

– Это слишком серьезное решение, чтобы вот так просто принять его.

– Тот, кто возглавит курень Белашкана, не имеет твоего авторитета, твой курень по силе идет после него.

– А еще ты мой зять и сосед, с которым у меня есть общие дела.

– Это мешает?

– Немного. Но если ты вернешь нам детей куреня Газакопы, то чаша качнется в мою сторону. Потому что я волью его в свой и не буду иметь равных.

– Они на это пойдут?

– Они уже готовы к этому.

– Уводи орду. Пусть воины из куреня Газакопы обождут на острове, мы выведем детей. И еще. Оставьте здесь же ваших раненых. Мы постараемся спасти всех, кого возможно. Думаю, это также поможет тебе стать ханом.

– Как насчет десятины?

– Ты получишь только то, о чем мы договаривались с тобой во время сватовства. И не больше, – покачав головой, ответил Михаил и добавил: – Но мы всегда готовы с вами торговать.

– Твои поселения сгорели.

– Сгорело дерево. Люди живы. А это главное. К зиме заставы будут стоять, а корма заготовлены в оговоренном количестве.

– Ты умен, хитер, стремителен и свиреп, как пардус[19].

– Согласен. Ты сумел подобрать себе достойного зятя, – с жизнерадостной улыбкой ответил Михаил.

Решение Романова вернуть детей в родные юрты не понравилось отцу Нестору, который уже был готов провести обряд крещения. То-то от него все время отговаривались, когда он заворачивал к этому вопросу. А он уже усмотрел в этом для себя пользу. Ведь, по факту, он обратит в православие две сотни язычников. О чем узнает не только митрополит переяславский, но и в Константинополе. И тут такое разочарование.

На берегу Псёла развернули палаточный госпиталь, где пользовали тяжелораненых половцев. Уход им обеспечили самый лучший, и лекари старались не за страх, а за совесть. Ведь невозможно стать хорошим лекарем, если не прикладывать старания и усердия. А уж кого лечить, тут без разницы. Если сумеешь выходить врага, сможешь поднять на ноги и друга.

На третий день с верховий Славутича появилась целая флотилия ладей. На сотне судов прибыли четыре тысячи воинов. Берегом двигались еще три тысячи всадников. Князь Всеволод пожаловал, собственной персоной. Не сказать, что неожиданность. К его прибытию готовились со всем тщанием. А то как же. Ведь спасителя встречают.

Только он что-то не больно-то спешил. Хотя особо и не затягивал. Как раз рассчитал, чтобы явиться избавителем, снявшим осаду, и войти в город под восторженные крики горожан. Чтобы его уже не покинуть. Михаил, конечно, сдерживал производство, старался не отсвечивать, дабы не возбуждать лишнего интереса. Но, как известно, шила в мешке не утаишь.

Опять же содержать две сотни дружинников, да при том, что работяг систематически дергают на воинские учения, весьма накладно. В среднем на содержание одного воина должны трудиться порядка двадцати пяти человек. У Михаила столько народу и в помине нет.

Зато есть два пути решения этой проблемы. Первый – разбойные рейды, что у него получается неплохо. Только при этом половина дружины шатается не пойми где. Для обеспечения должной безопасности приходится дергать работяг. Никакого движения вперед, только сведение концов с концами.