Воевода - [24]
— Тщетно ищешь молодых, сынок.
— Но, дедушка, ты знал дочь священника Питирима?
— Услужителем я был у него, всех знал.
— Так где она? Где две сестрёнки, братик?
— Вместе мы в храме молились, а потом татарва налетела. Я в захорон уполз, а отец Питирим повёл прихожан. Вон на дороге их и остановили. Старых побили, молодых в полон угнали… И Питирима с матушкой убили…
Даниил ещё слушал деда, но в груди его боль сливалась с гневом, породила жажду немедленно мчать за ордой и спасти, спасти во что бы то ни стало свою невесту, которую многие годы любил тайно и явно. Он вспомнил, как она рвалась остаться в Москве. «Господи, если бы не этот пожар, разве я дал бы ей уехать! Все напасти одна к одной. И я в том виноват, что Катюша исчезла», — казнил себя Даниил, медленно возвращаясь к Ивану, который стоял всё там же среди опечаленных, убитых горем горожан. Подойдя к Пономарю, он сказал:
— Ванюша, ты волен выбирать свою судьбу. Я отдам тебе грамоту, сам подамся следом за ордой.
— С чего бы это, Данилушка, одному лететь?
— Там моя невеста. Я должен её вызволить.
— Не тешь себя надеждой. Тебе и до Крыма не догнать орду. А ежели и догонишь, что ты можешь сделать один и даже мы вдвоём? Только головы сложим. И это лучшее, ежели в полон не угодим.
— Ладно, Ваня, держи грамоту, а я своё решил. — И Даниил полез было под кафтан.
Иван железной хваткой вцепился в руку Даниила и твердо, как равный равному, сказал:
— Мы с тобой не вольны в тех деяниях. Вот как вручим грамоту князю Одоевскому, да даст он нам волю, тогда и пойдём хоть на край света. А пока не нарушай крестного целования, Данилша! Не нарушай!
— Но ведь её в неволю уводят! В неволю! — Глаза Даниила сверкали гневом и слезились. Иван не знал, что делать, стиснутый железными доводами побратима.
— Если бы её одну! Тысячи русичей гонят сейчас по степным дорогам. Нам же с тобой надо предать земле матушку Авдотью и отца Питирима, — тихо и успокаивающе говорил Иван. — Там и к Одоевскому двинемся, долг иной исполним.
Козельск между тем полыхал. Совсем мало осталось домов, которые не были бы охвачены огнём.
— Пойду поищу заступы, — сказал Иван Даниилу. — А ты спроси, где у них тут жальник.
— Кладбище, что ли? — с сердцем спросил Даниил, всё ещё злясь на Ивана за то, что тот встал поперёк дороги.
Но Даниил понимал, что Пономарь тысячу раз прав. Ничего они не смогут сделать своим безрассудным порывом, а только погубят себя. И счёл Даниил, что придётся ему смириться с потерей любимого человека и совершать посильное в этой жестокой борьбе с коварным врагом. И может быть, в сей трудный час разлуки с невестой в Данииле Адашеве проснулся дух предков и породил в нём жажду отдать себя служению ратному делу. У него появилась тяга к тем, кто стоял на засеках, в сторожах, кто год за годом защищал рубежи державы, бил крымских, казанских, ногайских и прочих ордынцев. И он вернулся к окружающей жизни. Он спросил горожан, где у них кладбище.
Ему показали на берёзовую рощу, саженях в двухстах белеющую близ Калужской дороги.
— Испокон веку оно там у нас, — ответила ему древняя старушка.
Даниил посмотрел на кладбище, на пылающий Козельск, на солнце и подумал, что Питирима и Авдотью можно было бы схоронить, но не по христианскому обряду. «Домовины нужны, а где их взять?» — мелькнуло у него. Пришёл Пономарь с заступами, и Адашев сказал ему:
— Иван, ты иди на погост, копай там могилу на двоих, а я поищу где-нибудь домовины. Может, монастырь рядом есть.
Старушка услышала речь Даниила, тронула его за руку.
— Ты, сынок, если думаешь захорон делать кому-либо, так подожди. Тут есть близко обитель, Оптина пустынь называется. Вот и сходи в неё, чтобы домовину дали. Они там впрок готовят…
— Спасибо, матушка, спасибо. — И Даниил добавил, обращаясь к Ивану: — Так я слетаю в монастырь. Домовины привезу да дьячка какого-нибудь отпевание батюшке сделать.
— Эх, матушки родимые, — тяжело вздохнул Пономарь. — Сколько наших ратников в городе полегло, кто их-то упокоит? А ведь жара стоит. Ты уж, Даниил, именем государя подними всех монахов да приведи к Козельску. Пусть исполняют Божье послушание.
— Верно сказано, Иванушка. Так и поступлю, — ответил Даниил.
— Ну, поехали. Я как выкопаю могилу для батюшки с матушкой, так за братскую примусь. — Пономарь взял за уздечку Ворона и пошёл к кладбищу.
Даниил поднялся в седло и поскакал к монастырю по дороге, которую показала древняя старушка. Он ехал с тяжёлыми думами, с болью в груди, в сердце. Он готов был разорваться на части, чтобы сделать всё сразу: спасти невесту, похоронить её родимых, доставить грамоту князю Одоевскому. Но волею Всевышнего Даниил был прикован к одному делу: он должен отдать долг чести павшим воинам и павшему пастырю православных.
До Оптиной пустыни было около трёх вёрст. Ласточка домчала Даниила в считанные минуты. Он увидел всех обитателей пустыни на монастырской стене. Был тут вместе с иноками и игумен Нифонт. Монахи были вооружены: очевидно, знали, что случилось в Козельске, и ждали непрошеных гостей. Даниила они подпустили к стене и выслушали. И был между ними разговор, а потом отец Нифонт сказал:
Новый роман известного писателя — историка А. И. Антонова повествует о жизни одной из наиболее известных женщин Древней Руси, дочери великого князя Ярослава Мудрого Анны (1025–1096)
Елена Иоанновна прожила недолгую но яркую, наполненную событиями жизнь. В 21 год она вышла замуж за литовского князя Александра, который через несколько лет был избран правителем и польского королевства. Благодаря уму и такту, Елена пользовалась всеобщим уважением, активно помогала мужу в государственных делах. Но после трагической гибели Александра положение великой княгини и королевы резко осложнилось: ей стали чинить обиды и литовско-польские паны, и католическая церковь, и новый король Сигизмунд... Новый роман современного писателя–историка А.
Об одной из самых известных женщин Древней Руси, жене великого князя Владимира Святого, византийской принцессе Анне (963-1011). Согласно летописным свидетельствам, именно благодаря ей произошло крещение Руси.
Крупный полководец и государственный деятель Михаил Борисович Шеин (?—1634) остался в истории XVII века как организатор и руководитель знаменитой 20-месячной «Смоленской обороны» во время интервенции польско-литовских войск в Россию. Новый роман современного писателя-историка А. Антонова посвящён одному из самых прославленных военачальников XVII века, воеводе Михаилу Борисовичу Шеину.
Александр Ильич Антонов (1924—2009) родился на Волге в городе Рыбинске. Печататься начал с 1953 г. Работал во многих газетах и журналах. Член Союза журналистов и Союза писателей РФ. В 1973 г. вышла в свет его первая повесть «Снега полярные зовут». С начала 80-х гг. Антонов пишет историческую прозу. Он автор романов «Великий государь», «Князья веры», «Честь воеводы», «Русская королева», «Императрица под белой вуалью» и многих других исторических произведений; лауреат Всероссийской литературной премии «Традиция» за 2003 год.В этом томе представлен роман «Евпраксия», в котором повествуется о судьбе внучки великого князя Ярослава Мудрого — княжне Евпраксии, которая на протяжении семнадцати лет была императрицей Священной Римской империи.
Александр Ильич Антонов (1924—2009) родился на Волге в городе Рыбинске. Печататься начал с 1953 г. Работал во многих газетах и журналах. Член Союза журналистов и Союза писателей РФ. В 1973 г. вышла в свет его первая повесть «Снега полярные зовут». С начала 80-х годов Антонов пишет историческую прозу. Он автор романов «Великий государь», «Князья веры», «Честь воеводы», «Русская королева», «Императрица под белой вуалью» и многих других исторических произведений; лауреат Всероссийской литературной премии «Традиция» за 2003 г.В данном томе публикуется роман «Княгиня Ольга», в котором перед читателями предстает портрет русской святой, великой княгини, правившей Киевской Русью в X веке.
Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».
Книга состоит из коротких рассказов, которые перенесут юного читателя в начало XX века. Она посвящена событиям Русско-японской войны. Рассказы адресованы детям среднего и старшего школьного возраста, но будут интересны и взрослым.
История борьбы, мечты, любви и семьи одной женщины на фоне жесткой классовой вражды и трагедии двух Мировых войн… Казалось, что размеренная жизнь обитателей Истерли Холла будет идти своим чередом на протяжении долгих лет. Внутренние механизмы дома работали как часы, пока не вмешалась война. Кухарка Эви Форбс проводит дни в ожидании писем с Западного фронта, где сражаются ее жених и ее брат. Усадьбу превратили в военный госпиталь, и несмотря на скудость средств и перебои с поставкой продуктов, девушка исполнена решимости предоставить уход и пропитание всем нуждающимся.
«Махабхарата» без богов, без демонов, без чудес. «Махабхарата», представленная с точки зрения Кауравов. Все действующие лица — обычные люди, со своими достоинствами и недостатками, страстями и амбициями. Всегда ли заветы древних писаний верны? Можно ли оправдать любой поступок судьбой, предназначением или вмешательством богов? Что важнее — долг, дружба, любовь, власть или богатство? Кто даст ответы на извечные вопросы — боги или люди? Предлагаю к ознакомлению мой любительский перевод первой части книги «Аджайя» индийского писателя Ананда Нилакантана.
Рассказ о жизни великого композитора Людвига ван Бетховена. Трагическая судьба композитора воссоздана начиная с его детства. Напряженное повествование развертывается на фоне исторических событий того времени.
Пятьсот лет назад тверской купец Афанасий Никитин — первым русским путешественником — попал за три моря, в далекую Индию. Около четырех лет пробыл он там и о том, что видел и узнал, оставил записки. По ним и написана эта повесть.