Воевода - [18]
— Спасибо, батюшка. Да язык до Киева доведёт.
Фёдор и Даниил покинули небольшой покой и вышли на хвощевское подворье. Ласточка уже была под седлом. Возница Аким сидел на облучке возка, запряжённого серым мерином. Фёдор сел рядом с Акимом. Даниил был готов подняться в седло, но в этот миг на дворе появились Ульяна и Авдотья, державшая за руку сонную Катю. Мать подошла к Даниилу.
— Ты, сынок, не серчай на матушку Авдотью. Она права. А как построим дом к зиме, так Катю и привезут. А теперь поклонись невесте и её матушке.
— Прости меня, матушка Авдотья, за вчерашний порыв.
— Бог простит. Да ведь во благо ты просил о Катерине. Будет она в Москве по осени.
— Спасибо.
Даниил поклонился обеим матушкам и невесте. И она ему поклонилась. Он взобрался в седло и тронул Ласточку. И, пока не скрылись из виду провожающие, он смотрел на них. У него разрывалось сердце от тяжёлого предчувствия. Что-то вещало ему, что он никогда больше не увидит Катю, её ласковых лучистых глаз, не полюбуется её лицом и щёчками с ямочками, её лёгким станом. Его порывало вернуться во двор Хвощевых, закричать: «Не пущу! Не пущу в Козельск!» — вскинуть Катю на круп лошади и умчаться в костромские леса. Но послышался окрик отца: «Чего тянешься!» — это отрезвило возбуждённого Даниила. Он пустил Ласточку лёгкой рысью и догнал возок.
Близ Кремля отец и сын расстались. Фёдор наказал Даниилу:
— Будь во всём осторожен. Старосту Авдея почитай. Он там всему голова моим именем. Ивашке воли особой не давай. Ну, с Богом. — И Фёдор ударил ладонью Ласточку по крупу.
Вскоре Даниил миновал Сретенские ворота и взял путь к Красным прудам, где должно было ему дождаться Пономаря. Иван после двухмесячного проживания у Адашевых и случившегося пожара вновь ютился в Чудовом монастыре. Да не пригрели бы его там, если бы отец Даниила не побывал у игумена и не поклонился ему. Однако Ивана даром в монастыре не держали, вновь ему навязывали разные послушания, на службу в Разрядный приказ пускали, а в прочем свободы не давали. И вот опять Фёдору пришлось идти на поклон к игумену. Тот и на сей раз проявил милость, дал волю Ивану идти в помощь к погорельцам.
Вот и Красные пруды — красивые, словно зелёные зеркала, в окружении буйной растительности. Как остановились, возница Аким, невысокий, но крепкий мужик лет пятидесяти, освободил лошадей от удил и дал им пощипать травки. Но Пономарь не запозднился. Не прошло и часа, как он появился близ Красных прудов. Шагал он крупно — на лбу испарина выступила, — улыбался во весь рот, скалил крупные белые зубы.
— Ой, спасибо твоему батюшке Григорьевичу. Меня ведь келарь отпускать не хотел вопреки воле игумена: кто, дескать, мне в хлебодарню и в поварню дров колоть будет? Твой батюшка недолго думая положил золотой на ладонь келарю, тот и отпустил меня.
— Ну садись к Акиму. Сподручнее время коротать. Да и я в возок нырну, червячка заморить.
Добирались москвитяне до Костромской земли без приключений. Как начались лесные пути-дороги, Даниил достал из возка саблю, перепоясался ею. Акиму и Пономарю велел топоры под руками держать. Так и ехали, всматриваясь в лесную чащу. Ночевали в деревнях. И только на пятый день увидели на взгорье за Волгой село Борисоглебское. На переправе через Волгу задержались, пока не перетянули от села паром, которым управлял мужичишка в треухе. Как уткнулся паром в берег, мужичишка важно спросил:
— Это чьи такие будете? Мы токмо своих перевозим.
— Нам к старосте Авдею, — сказал Даниил.
— Эвон что. А я ему вчерась говорил: «Авдей, жди гостей». Оно и есть, — засмеялся мужичишка. Глянул на село и добавил: — Вон и сам Авдей пожаловал.
Борисоглебское считалось большим селом. Было в нём пятьдесят три двора. Деревянная церковь возвышалась, господский дом красовался. За селом раскинулись поля, не меньше пятисот десятин, за ними на многие версты лес тянулся. Перед селом за крутым берегом Волга протекала. Добротно жил народ в селе и во всей вотчине Адашевых. Не угнетали здесь крестьян непосильными поборами. Сам староста Авдей оказался даровитым и хозяйственным мужиком. Он как будто предугадал, и по его воле мужики заготовили на зиму более ста сажен строевого леса, который теперь вылёживался под солнцем на околице села. Встретив на перевозе Даниила, Авдей воскликнул:
— Помнил тебя, батюшка Даниил, мальцом, а теперь ты ну есть жених пригожий!
— Да уж как в воду глядел, батюшка Авдей, — ответил Даниил.
Поздоровались. В гору пошли. Даниил поведал о московском пожаре, сказал, по какой нужде в село прикатил.
— От нашего подворья и пепла не осталось, всё буря унесла.
— Ты, сынок, не печалуйся. Коль привёз бумагу, каким быть палатам, так мы завтра и рубить-ставить их с Божьей помощью начнём. А к концу второй недели и стропила взметнём.
— Вот славно, — обрадовался Даниил. — А батюшка говорил, что ещё лес надо заготавливать.
— Топора заждались брёвнышки. Да завтра и осмотрим всё. А сегодня отдыхать. Сейчас баньку для вас спроворим. — Авдей всё на Пономаря посматривал, наконец спросил: — А это кто такой, дитятко? Поди, из наших мест. Только у нас такие Алёши Поповичи водятся.
Новый роман известного писателя — историка А. И. Антонова повествует о жизни одной из наиболее известных женщин Древней Руси, дочери великого князя Ярослава Мудрого Анны (1025–1096)
Елена Иоанновна прожила недолгую но яркую, наполненную событиями жизнь. В 21 год она вышла замуж за литовского князя Александра, который через несколько лет был избран правителем и польского королевства. Благодаря уму и такту, Елена пользовалась всеобщим уважением, активно помогала мужу в государственных делах. Но после трагической гибели Александра положение великой княгини и королевы резко осложнилось: ей стали чинить обиды и литовско-польские паны, и католическая церковь, и новый король Сигизмунд... Новый роман современного писателя–историка А.
Об одной из самых известных женщин Древней Руси, жене великого князя Владимира Святого, византийской принцессе Анне (963-1011). Согласно летописным свидетельствам, именно благодаря ей произошло крещение Руси.
Крупный полководец и государственный деятель Михаил Борисович Шеин (?—1634) остался в истории XVII века как организатор и руководитель знаменитой 20-месячной «Смоленской обороны» во время интервенции польско-литовских войск в Россию. Новый роман современного писателя-историка А. Антонова посвящён одному из самых прославленных военачальников XVII века, воеводе Михаилу Борисовичу Шеину.
Александр Ильич Антонов (1924—2009) родился на Волге в городе Рыбинске. Печататься начал с 1953 г. Работал во многих газетах и журналах. Член Союза журналистов и Союза писателей РФ. В 1973 г. вышла в свет его первая повесть «Снега полярные зовут». С начала 80-х гг. Антонов пишет историческую прозу. Он автор романов «Великий государь», «Князья веры», «Честь воеводы», «Русская королева», «Императрица под белой вуалью» и многих других исторических произведений; лауреат Всероссийской литературной премии «Традиция» за 2003 год.В этом томе представлен роман «Евпраксия», в котором повествуется о судьбе внучки великого князя Ярослава Мудрого — княжне Евпраксии, которая на протяжении семнадцати лет была императрицей Священной Римской империи.
Александр Ильич Антонов (1924—2009) родился на Волге в городе Рыбинске. Печататься начал с 1953 г. Работал во многих газетах и журналах. Член Союза журналистов и Союза писателей РФ. В 1973 г. вышла в свет его первая повесть «Снега полярные зовут». С начала 80-х годов Антонов пишет историческую прозу. Он автор романов «Великий государь», «Князья веры», «Честь воеводы», «Русская королева», «Императрица под белой вуалью» и многих других исторических произведений; лауреат Всероссийской литературной премии «Традиция» за 2003 г.В данном томе публикуется роман «Княгиня Ольга», в котором перед читателями предстает портрет русской святой, великой княгини, правившей Киевской Русью в X веке.
Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».
Книга состоит из коротких рассказов, которые перенесут юного читателя в начало XX века. Она посвящена событиям Русско-японской войны. Рассказы адресованы детям среднего и старшего школьного возраста, но будут интересны и взрослым.
История борьбы, мечты, любви и семьи одной женщины на фоне жесткой классовой вражды и трагедии двух Мировых войн… Казалось, что размеренная жизнь обитателей Истерли Холла будет идти своим чередом на протяжении долгих лет. Внутренние механизмы дома работали как часы, пока не вмешалась война. Кухарка Эви Форбс проводит дни в ожидании писем с Западного фронта, где сражаются ее жених и ее брат. Усадьбу превратили в военный госпиталь, и несмотря на скудость средств и перебои с поставкой продуктов, девушка исполнена решимости предоставить уход и пропитание всем нуждающимся.
«Махабхарата» без богов, без демонов, без чудес. «Махабхарата», представленная с точки зрения Кауравов. Все действующие лица — обычные люди, со своими достоинствами и недостатками, страстями и амбициями. Всегда ли заветы древних писаний верны? Можно ли оправдать любой поступок судьбой, предназначением или вмешательством богов? Что важнее — долг, дружба, любовь, власть или богатство? Кто даст ответы на извечные вопросы — боги или люди? Предлагаю к ознакомлению мой любительский перевод первой части книги «Аджайя» индийского писателя Ананда Нилакантана.
Рассказ о жизни великого композитора Людвига ван Бетховена. Трагическая судьба композитора воссоздана начиная с его детства. Напряженное повествование развертывается на фоне исторических событий того времени.
Пятьсот лет назад тверской купец Афанасий Никитин — первым русским путешественником — попал за три моря, в далекую Индию. Около четырех лет пробыл он там и о том, что видел и узнал, оставил записки. По ним и написана эта повесть.