Военный и промышленный шпионаж. Двенадцать лет службы в разведке - [7]

Позже удалось выяснить, что под личиной Дутрука скрывался французский капитан Ларгье, служивший до мировой войны руководителем разведывательного пункта. За спиной своего начальства этот французский офицер перепродавал документы, добытые для Франции!

Случай с Эрколесси вызвал в Италии настоящую шпиономанию, что на некоторое время затруднило работу нашей разведки. Это произошло как раз в то время, когда поползли упорные слухи о плотном строительстве итальянцами новых фортификационных сооружений, которые на восточной границе Италии до той поры ограничивались возведением укреплений возле города Озоппо. В связи с тем что подобное в случае начала войны означало вынос вперед района развертывания и наталкивало на определенные выводы об оперативных замыслах Италии, данный вопрос требовалось срочно перепроверить, что приобретало особенное значение.

Между тем официальные лица Италии, так же как и австро-венгерское министерство иностранных дел, делали вид, что ничего не знают о проведении разведывательной работы в отношении союзника. Более того, они сообщили о неком Умберто Диминиче, который предложил итальянскому морскому министерству купить светокопии чертежей австровенгерских кораблей. По нашим сведениям, итальянцы этим «товаром» были уже обеспечены, а сообщением о Диминиче просто хотели сподвигнуть нас на выдачу им итальянцев, продававших итальянские секреты. Таких, как дезертира Микель Анджело Поцци, передавшего за денежное вознаграждение военно-морской секции Генерального штаба Австро-Венгрии чертежи итальянских кораблей. Диминич был арестован и признался, что уже продал эти документы русскому военному атташе в Вене полковнику Владимиру Роопу[28]. При этом судебный процесс прошел настолько деликатно, что фамилия покупателя не упоминалась!

На подобной взаимной предупредительности строилось и поведение итальянского военного атташе в Вене подполковника Чезаре Дельмастро, человека весьма честолюбивого и желавшего добиться в разведке чего-то необычайного. Но ему не везло — одному из своих агентов, по-видимому считавшемуся особенно надежным и ценным, он не только передал приглашение некоего господина Чарльза Ениваля из Рима посетить Италию, но и сообщил ему адрес явки офицера разведки в Милане капитана Читтадини, ставшего во время войны генерал-адъютантом. Жена этого офицера в девичестве носила фамилию Аливерти, и поэтому итальянская разведслужба присвоила ему псевдоним Пьетро Аливерти. В итальянской разведке подобное кодовое имя играло одновременно роль пароля, так же как и псевдоним Герцог во французской.

В январе 1905 года в Лугано[29] встреча вышеназванного агента с «акулой» итальянской разведки наконец-то состоялась. Принесенные им документы вызвали огромный интерес и были оплачены по-королевски. Естественно, итальянский резидент не мог догадаться, что они были изготовлены в венском «Эвиденцбюро» и являли собой полную фальшивку. Не имели понятия итальянцы и о том, что их секретные каналы передачи информации оказались вскрытыми, что в значительной степени помогло в разоблачении итальянских шпионов.

Засланный нашим бюро человек сыграл свою роль просто великолепно и даже вошел во вкус, горя желанием повторить спектакль, который он разыграл в Лугано. Однако на этот раз в интересах дела было сделано исключение и продолжить игру ему не разрешили — не стоило тратить драгоценное время и силы на изготовление новых фальшивок, поскольку при этом никогда не знаешь, насколько важную информацию передаешь в действительности.

Раскрытие нами кодовых имен, паролей и явок в скором времени плохо сказалось на карьере незадачливого подполковника Дельмастро. Наше внимание привлекли к себе некий Пьетро Контини и его сожительница, которые поддерживали с Дельмастро тесную связь и за которыми мы наблюдали в течение нескольких месяцев. После их ареста Дельмастро утверждал, что Контини служил у него переводчиком, однако в ходе следствия удалось установить, что Контини пользовался паролем Пьетро Аливерти, что подтверждало его принадлежность к итальянской шпионской сети. Контини осудили, а Дельмастро, возомнивший себя после сделки в Лугано бесценным работником разведки, как ни упирался, был вынужден оставить свой пост.

Таким образом, можно сказать, что в 1900–1907 годах процессы по делам шпионов были вынесены, как говорится, на повестку дня, что ясно свидетельствовало о нараставшей в отношениях стран, казалось бы, мирной Европы напряженности, которая неизбежно вела к вооруженному конфликту. И проводившаяся с большей или меньшей интенсивностью разведывательная деятельность служила своеобразным барометром имевшихся тогда политических веяний. В 1907 году, когда я начал работать в «Эвиденцбюро», стрелки этого барометра однозначно предсказывали грядущую бурю.

Мое поступление на службу в разведывательное управление Генерального штаба

Осенью 1907 года меня, тогда гауптмана Генерального штаба, вызвали в Грац, где располагался штаб 6-й пехотной дивизии, и объявили о моем переводе в «Эвиденцбюро».

«Обладаю ли достаточными познаниями для работы на новом поприще?» — не уставал я задавать себе один и тот же вопрос.