Военный дневник (2014—2015) - [27]
Забегая вперед, скажу, что в начальном периоде войны это так и было — мультикам у нас носили только старшие офицеры.
Что касается меня, то я всегда предпочитал носить ту форму, которая пользуется популярностью у противника: советские «березки», «горки»…
Сепарский взводный опорный пункт у виадука при въезде в Первомайское
Это чистая психология, которая может подарить секунду-две, что так нужны при попадании в засаду или во встречном бою.
Если бы я засек на перемещении группу сепаров и, не выявив командира, снайпера или пулеметчика, принимал решение, с кого начать — человека в мультикаме я бы первым не брал.
Думаю, подобным образом рассуждал бы и сепарский снайпер, завидя человека в «горке» или «березке».
Вот и сегодня я был в штанах от КЗСа и куртке от «березки»-разделки. В КЗСе летом воевать хорошо, не жарко: в сеточку ветерок задувает. Только ползать неудобно: все цепляется.
Батальон «Шахтерск» нас не сильно впечатлил: какие-то они были квелые. Сидели и лежали на обочине дороги.
Два фотокорреспондента активно снимали бойцов и технику. Познакомились. Это был замечательный журналист — орденоносец Саша Клименко из газеты «Голос Украины», с напарником. С Саней мы с тех пор дружим.
Комбриг приказал установить флаг над поселком. Сначала хотели на сельсовете, но он был какой-то неказистый, маленький. Решили ставить на жилом доме.
С нами пошли и корреспонденты.
В подъезде подсадили Ваню-лейтенанта на чердак и он установил на крыше первый флаг.
Второй флаг задумали поставить над клубом. Долго клуб пытались открыть, потом решили ставить снаружи. Этот флаг крепили уже мы с комбригом.
Журналисты фотографировали. В общем, политическое получилось мероприятие.
Когда вернулись к МАЗу, Ваня не досчитался своей новой каски. Не иначе, «шахтерсковцы», которых много крутилось рядом, позаимстововали. Недаром они нам сразу не понравились!
Танки пошли на Первомайское, к тому самому укрепрайону у виадука, возле которого так сильно досталось нашим три дня назад.
Нужно было идти за ними. И тут «шахтерсковцы» воевать отказались.
Они лежали на обочине и кричали, как сильно они устали, шли всю ночь, а думали, что будут ехать на машине…
В результате за танчиками поехали мы на МАЗе, а с нами и комбриг.
…В три стороны на перекрестке стояли наши танки, в четвертую глядела трофейная СПГ-шка[19]. За перекрестком, недалеко от виадука, находилась большая фирма, торгующая тракторами и мотоблоками. Там у сепаров было что-то вроде штабных помещений.
Когда зачищали здание, в подвале обнаружили штабель «Поляны Квасовой». Я выпил бутылку, наверное, не отрываясь. Закинули на кузов несколько паков воды, и весь оставшийся день я ею лечился, так и выздоровел.
Кстати, к вопросу о том, что можно брать на войне. Что с бою взято — то свято, еще Суворов говорил, а он понимал в таких делах. Это значит, что у врага можно брать все.
У мирных, конечно, брать ничего нельзя: мародерство. Но все, что принадлежит врагу, — это законный трофей. Еще недопустимым считается забирать что-то с врага, убитого не тобой, если известно, чей это боевой результат. Кто завалил — тот и распоряжается трофеями.
А вообще, с этими всеми делами нужно осторожнее, особенно на зачистках. Шанс нарваться на заминированное барахло очень велик. Тела тоже минируются: сунуть «эфку» без чеки под труп — пара пустяков.
Вышли к сепарскому укрепрайону под виадуком. Всюду были свежие следы боя, кипевшего трое суток назад. Под мостом горелые, перекрученные взрывами автомобили — здесь прошли танки Паши Вовка.
Сепаров не было. Не выдержав удара наших ребят 21 июля и трехсуточного артобстрела, они спешно отошли из Первомайского. Кое-где валялось брошенное снаряжение, медицинские принадлежности, колорадские ленточки…
Сепарский взводный опорный пункт у виадука при въезде в Первомайское
Укрепрайон, основательно перепаханный артиллерией, все равно производил впечатление — траншеи полного профиля, ходы сообщения, блиндажи в три наката.
На въезде в поселок стоял наш развороченный танк, тот, у которого после попадания взорвалась боеукладка. Покореженная броня казалась ржавой от вылизавшего ее огня. Перевернутая башня лежала на обочине, несколько домов по обе стороны дороги были разрушены взрывной волной. Один из неразорвавшихся снарядов валялся метрах в тридцати от танка.
Подтянулись правосеки и фотокорреспонденты. Началась зачистка Первомайского. Ну как, зачистка: скорее проверка — сопротивления-то не было…
Часов до 16 мы занимались поселком: проверили каждый дом. Местные жители выносили нам воду из своих колодцев, предлагали еду. В целом, настроены были, конечно, настороженно.
Вернулись в Пески. Комбриг, что-то обсуждая с Медведюком и главным правосеком, увидел какого-то свежепьяного механа с БМП мотострелков и начистил ему морду.
Мы разлеглись на обочине, у МАЗа, отдыхали. Вымотался я довольно сильно, учитывая, что третьи сутки почти ничего не ел.
Начался минометный обстрел, стали рваться 120-ки. Лежа, взрывную волну мы не ощущали, а вот комбриг стоял. Хотя рвалось не совсем рядом с нами, Микац попал в резонанс, и его контузило.
К 17 часам поступил приказ возвращаться на базу.
