Военные воспоминания - [67]

Не обошлось и без «приключений». Стоя на посту у штаба дивизии, один из таких солдат - связной, пытался из запала ручной гранаты сделать мундштук для курения. Запал взорвался, солдат лишился пальцев и получил ранение лица. Как с ним поступили дальше - нам не сообщили. Могли признать и умышленное членовредительство и расстрелять. Человек в то время ничего не стоил.

Бывали случаи и чрезмерной необдуманной храбрости старослужащих солдат.

Огневая позиция третьей батареи во время стрельбы сама подверглась артобстрелу. Огневики благополучно, вовремя и без потерь успели убежать в укрытия (в щели), а когда обстрел закончился, обнаружили между станин лафета одной гаубицы артиллерийский снаряд 150-мм калибра. Это снаряд весом 30-40 кг. По команде старшего на батарее, расчеты ушли в укрытие. Снаряд мог взорваться в любую минуту. Но ушли не все. Солдат Лутцев - здоровенный детина - сибиряк, из тех, кто в довоенное время в армии получали двойную порцию питания, спокойно подошел к снаряду, легко взял его на руки, вышел за пределы батареи и сбросил в овраг.

Или другой пример храбрости, граничащей с хулиганством. У самой тропы, ведущей нашему наблюдательному пункту, лежал неразорвавшийся немецкий снаряд, длиной в человеческий рост, диаметром около 400 мм. Так вот, нашелся человек, или несколько, который поднял снаряд и поставил в вертикальное положение.

И еще пример. Мой земляк и сокурсник по полковой школе подобрал не разорвавшуюся немецкую мину, установил ее взрывателем к себе и из окопа выстрелил во взрыватель. Мина взорвалась, и взрывной волной ему снесло голову.

Между тем мы видели, что идет подготовка к боевой операции. В лесу, примерно в километре от нашего НП накапливались войска. А недалеко от нашего штаба в лесу установила 120-мм минометы женская минометная батарея. Наши офицеры издевались над командиром огневого взвода минометчиков, пожилым ст. лейтенантом, который при каждой команде от командира открыть огонь, бегал, матерясь, на чем свет стоит, по лесу, собирая своих минометчиц, осваивающих лес с нашими фронтовиками.

Перед самым наступлением начальник штаба решил перебраться поближе к передовой. Нашему взводу было приказано построить штабную землянку в ближайшем к НП лесу. Придя проверить ход работ, я обнаружил, что за сутки, данные на все строительство, в глинистых сухих грунтах, солдаты вырыли не более половины проектной глубины. Посчитав, что при работе ломом и лопатой потребуется еще не менее 2-х дней, я решил ускорить работы путем взрыва. Изготовили связку из противотанковых гранат. В середину заложили гранату Ф-1 - «лимонку» с отогнутыми усиками чеки. В центре окопа вырыли яму и заложили туда связку, привязав к чеке провод. Теперь стоило дернуть за провод, привязанный к чеке, связка гранат взорвется и взрыв разрыхлит землю. Дернули. Чека выдернулась, а взрыва не получилось. В котловане получилась мина замедленного действия. Теперь оставалось только засыпать котлован обратно или оставить так, но это опасно. Может, кто-нибудь другой решит использовать яму для укрытия. В любом случае, время на строительство штаба увеличивается еще на сутки-двое. Я решил мину извлечь. Несмотря на просьбы солдат, не подвергать себя почти стопроцентной опасности, спускаюсь в котлован. Штык-ножом осторожно раскапываю землю, уже сильно утрамбованную нами, при попытке взорвать мину с помощью связанных жердей. Нахожу рычаг, прижимаю его пальцем, затем освобождаю связку от земли и выбрасываю ее из котлована. Сильный взрыв - и опасность ликвидирована. Строительные работы были продолжены. И напрасно. Началось наступление. Переезжать штабу было некогда и незачем.

Орловско-Курская битва.

11 июля 1943 г. дневная жара уступала ночной прохладе. Кругом тишина. Даже стук пулеметов прекратился. Мы вышли из прокуренного насквозь блиндажа наблюдательного пункта.

- Вот, и кончилась наша мирная жизнь, - сказал Митягов. Кто-то спросил «Это почему?».

- Разве не видишь? Смотри, - ответил Митягов и показал рукой. Сразу все обернулись в направлении вытянутой руки. Справа от нас к берегу Оки двигалась колонна пехоты. Шли, как бы, крадучись. Ни команд, ни разговоров. Позже мы узнали, что это был штрафной батальон.

Почуяв близкое начало - наступление с форсированием реки, все, как бы обмякли и притихли. По опыту мы знали, что это будет завтра на рассвете, Каждый думал о своем. Раздалась музыка. Из-за Оки неслись звуки какой-то очень волнующей мелодии. Мы слушали песни и музыку и в то же время из головы не уходили мысли о завтрашнем дне.

Из НП вышел майор Антонов. Несколько минут слушал песню, резко повернулся и со словами «Сейчас ты замолчишь!» нырнул под плащ-палатку дверного проема. Через несколько минут с наших огневых позиций послышались пушечные выстрелы и тут же в районе громкоговорителя стали рваться снаряды.

Музыка прекратилась и мужской голос с той стороны прокричал: «Какой там мудак стреляет, мешает вам слушать музыку. Пристрелите его!».

- Ах, они меня еще и мудаком будут называть? Я им покажу! - и, вбежав в землянку, Антипов приказал командиру батареи открыть беглый огонь. Концерт закончился.