Военные воспоминания - [41]

Старшина принес огромные валенки. Думаю, что снял их со своего ездового, почти двухметрового роста казака, и новые портянки. С трудом натянул я их на больные, местами с большими потертостями ноги. С помощью солдат добрался до возка. Старшина по моей просьбе дал своего лучшего ездового Лутцева.

Я знал, что немцы ночью атаковали деревни Луковицы и Конево. Это я видел сам и кое-что мне рассказал младший политрук, пока мы выбирались из-под пулеметного огня. Поэтому я решил ехать в штаб полка. Начальнику штаба полка майору Авралеву, видно, доложили, в каком я состоянии. Майор вышел из хаты, подошел к саням и рассказал чуть больше того, что я уже знал, что деревня Луковицы нами оставлена, что в Коневе идет бой и связи с капитаном Родионовым (это командир дивизиона) нет. Я в свою очередь рассказал, что сам видел утром.

- Если можешь, попробуй, проберись в деревню Конево, не приказал, а попросил майор.

Принесли карту. Прикинули, где с большей вероятностью можно прорваться в окруженную деревню. Получил устный приказ командиру дивизиона: «Деревню оставить! Из окружения вырваться!». Что было очень важно, поскольку действующий приказ «Ни шагу назад!» не позволял оставить занимаемую позицию. За его нарушение командир мог лишиться не только звания и должности, но и головы!

День клонился к вечеру. Мороз набирал силу. Выехали в поле и повернули вправо на канонаду боя. Деревня осталась справа. Неглубокий снег позволял свободно двигаться по целине. Въехали в редкий лиственный лес, который метрах в ста впереди кончался и начиналась поляна с уклоном в сторону деревни. По-пластунски, маскируясь за деревьями и кустарником, подползли к опушке леса. Перед нами, как на ладони открылось поле боя. Место, где мы залегли, оказалось исключительно удобным наблюдательным пунктом. Даже без бинокля были видны места расположения минометных батарей и пулеметов противника. Прямо перед нами лежала дорога, по которой я утром ехал в Конево. Сейчас она была пуста. За дорогой речка с берегами, поросшими кустарником. Теперь они без листвы и обозначают контуры русла. Поросший кустарником противоположный берег круто поднимается вверх. Сама речка уходит в сторону деревни Конево, деля ее на две неравные части, и далее в деревню Луковицы, а в другую сторону - к селу Воскресенское. С нашей стороны, правее нашего наблюдения вторая речка под прямым углом впадает в первую. Высокий берег речки позволял противнику хорошо просматривать нашу оборону и вести прицельный огонь.

Деревня Конево (домов 30-35) непрерывно обстреливалась немецкими минометными батареями и из пулеметов. За какие-нибудь полчаса наблюдения я насчитал и определил расположение трех минометных батарей. Одна из них вела огонь из деревни Луковицы, вторая - из сада бывшей помещичьей усадьбы, что находилась левее Луковиц, а третья - из оврага, который врезался в речку правее конюшен совхоза. По вспышкам хорошо были видны и места пулеметных гнезд. В Конево были видны разрывы мин и слышался редкий ружейный огонь.

Оценив обстановку, я решил, что здесь пытаться прорваться в деревню рискованно. До деревни было метров 800 открытого хорошо простреливаемого пространства, еще и с уклоном в сторону противника. На этом участке даже слабенький артиллерист поразит цель. Да и пулеметы справа из-за речки достанут. Решил испытать другой участок леса, левее, где деревья подступали значительно ближе к деревне, располагаясь метрах в трехстах. И спуск к деревне там был значительно круче, что позволяло преодолеть это расстояние значительно быстрее.

Мы вернулись к саням, потом углубились в лес, проехали до нужной нам точки и повернули вправо по направлению к деревне. Стрельба и разрывы позволяли ориентироваться безошибочно. Снова, стараясь себя не демаскировать, выползли на опушку и оценили обстановку. Прямо на нас выходила дорога, которая метрах в ста от деревни под прямым углом поворачивала в сторону бывшей помещичьей усадьбы. Лутцев подвел лошадь к опушке. Я завалился в сани. Несколько минут бешенной скачки -и мы уже скрыты от глаз противника домами деревни. Подъехали к штабу дивизиона. Лутцев остался с лошадью, чтобы поставить ее в сарай, а я побежал в дом.

В доме темно. В окнах вместо стекол, подушки и скрутки из тряпья и одежды. Командир дивизиона, начальник штаба и другие офицеры и солдаты сидят или лежат на полу. Подниматься выше подоконника опасно - залетают осколки и пули. Передал приказ начальника штаба полка. Офицеры с радостью сменили сапоги на валенки. Майор Родионов решил, не дожидаясь темноты, доложить штабу полка обстановку. Ефрейтору Саранину приказали в седле, уже испытанным мною маршрутом, выскочить из деревни. Оседлали лошадь и двое сопровождающих повели ее в поводу до выхода из деревни. Но через некоторое время Саранина привезли с ранением в щеку. Лошадь убита. Вторую попытку установить связь не делать не стали.

Перед немецким наступлением, наш наблюдательный пункт у деревень Конево и Луковицы был вынесен вперед, на высотку, расположенную метрах в 700 от деревни Луковицы. Это был небольшой оборудованный телефонной связью окопчик, накрытый плащ-палаткой. В ту ночь на НП дежурил помощник командира взвода разведки старший сержант Дрегляйнов и один связист, фамилию которого не помню - невысокого роста солдат лет 30, из запаса. Летом 1942 года он погиб. Пехоты ни впереди, ни на рубеже НП не было. Она занимала оборону в самой деревне Луковицы.