Военные приключения. Выпуск 3 - [53]
В блиндаж заглянул и поманил меня пальцем Гаевой. Я выбрался на уже утоптанную площадку, от которой в разные стороны разбегались прорытые в снегу траншеи, ведущие к постам. Вслед за мною вышел Ашот. То ли извиняясь за что-то, то ли поясняя мне, новому человеку, сказал:
— Ах, дети, дети… Даже в ледниках находят друг друга…
— Гукасян! — окликнул его Гаевой. — Вернитесь в блиндаж, возьмите с собою еще двух бойцов, поднимитесь во-он на тот гребень. В снег заройтесь и глядите в оба. Задача ясна?
Минут сорок прошло, пока передовой дозор выбрался на гребень и как бы растворился в белом пространстве. Я стоял рядом с Гаевым, выжидающе помалкивал, постукивал ботинками, пытаясь согреть озябшие ноги.
— Да… хорошо в штабе пальцем по карте водить, — вроде бы ни к кому не обращаясь, пробурчал Гаевой.
Я пожал плечами. Что отвечать?
Лейтенант поднял бинокль и в который раз стал шарить по белым склонам и черным скалам. И опять, будто обращаясь не ко мне, а к этой белой пустыне, сказал:
— Что ж вы тянете? Что ж вы нервы мои, как веревочку, мотаете, сволочи?! Вы ж должны вернуться… Ты как думаешь, Арам?
Он впервые обратился ко мне вот так, по имени, без всяких там «товарищ старший политрук, старший лейтенант», и это означало, что мы перешагнули наконец рубеж, за которым оставили деление на старших и младших по званию, что все мы теперь в одной связке перед лицом белого безмолвия, смерти, смотревшей на нас с белых зубчатых вершин, с белого языка огромного ледника, сползавшего с перевала.
— Пока я ничего не думаю, Андрей, — в тон лейтенанту ответил я. — Пока ориентируюсь на местности.
А Гаевой снова повторил, еще резче, злее, чем в первый раз:
— В штабе по карте пальцем просто водить… А нам что теперь делать? Размадзе должен был тут крепко сидеть. А моя задача другая — без остановки двинуть во-он по тому хребтику, — и он указал рукой на отрог, который отсюда, снизу, казалось, напрямую соединялся с вершиной горы, у которой словно ножом была срезана острая макушка. — И дальше, за ту гору… Хорошо фрицу затылок почесать. А теперь? Заставу оставить нельзя — это факт. А там, внизу, товарищ майор ждет не дождется данных разведки. Хоть разорвись!
— Сколько их оставалось здесь перед бураном? — спросил я.
— С Нюсей двенадцать.
— А если разделить твой отряд?
— Сориентировался… Я же к этому и веду. Продержишься пару дней, Арам? Лучших ребят тебе оставлю…
Сверху, с нашей тайной заставы, раздался свист. Оттуда, из-за камней, Ашот махал нам рукой, стараясь привлечь внимание. Андрей снова вжал бинокль в глазницы. Даже сквозь трехпалые варежки было заметно, как напряглись его руки.
— Ну вот, давно ждали.
Я тоже схватился за старенький бинокль, на котором было выцарапано «Размадзе», память о командире заставы, которого я живым никогда не видел. Сначала перед моими глазами плясали два белых пустых круга. На них то появлялись, то исчезали зубцы вершин, куски синего неба. Потом я повел бинокль ниже и тут наконец заметил вереницу людей в белых маскировочных халатах, около роты… А у нас — взвод неполного состава.
Вот головной лыжник притормозил у черной полосы-трещины. Сразу же из-за его спины выехало еще два егеря, перекинули какие-то жерди, возможно, складную лестницу через трещину. И передний немец неловко, не снимая лыж, зашагал по «мосту». За ним последовали остальные. У отряда было что-то вроде обоза. Прошлой зимой, под Москвой, я уже видел такие двухметровой длины лодки-плоскодонки. В них практичные гитлеровцы волоком вытаскивали раненых с поля боя. Сейчас несколько таких лодок были заполнены с верхом.
Гаевой тоже внимательно рассматривал цепочку «эдельвейсов». Комментировал вслух:
— Все хозяйство волокут. Даже бревнышки для блиндажа в два наката волокут… Небось там и печка, и горючка для нее, и кофий в термосах. И еще чего-нибудь покрепче… А осторожничают, черти, видишь, дозор головной выставили. Неужели нас высмотрели? Не должны бы. Небось просто устав соблюдают…
Вслед за лейтенантом я перевел бинокль вправо и увидел еще трех лыжников, которые, далеко опередив колонну, стремительно неслись по склону снежного цирка. Изредка они тормозили, внимательно осматривались. И снова летели вперед. Классные горнолыжники, ничего не скажешь.
— Все рассчитали, — пробормотал Гаевой и добавил: — Точно! Детали одной не учли — что мы здесь. Небось думают, что мы там внизу сидим и ждем, когда после бурана снег спрессуется.
Вскоре и без бинокля я мог разглядеть сторожевое охранение фашистского отряда.
Рядом со мною расположился монументальный Вася-сибиряк. Он не спеша уложил в небольшой нише из камней четыре гранаты — «лимонки», подровнял их. Гранаты напоминали кротов, уткнувшихся носами в снеговую стенку. Потом Вася вытащил из подсумка запасной автоматный диск и поставил на ребро рядом с гранатами. Еще прислонил к стенке винтовку — из тех, что остались от погибшей заставы. Выставил автомат в щель амбразуры, примерился, пробормотал:
— Для этой штуки рано.
Отставил автомат, взял винтовку, прицелился и, удовлетворенный, откинулся:
— Ну, теперь погодим маленько.
А передовая тройка лыжников подходила все ближе. Вот они миновали тот участок, над которым затаились Ашот и еще два бойца. Гаевой все медлил… А сибиряк неторопливо, основательно пристроился у амбразуры, бормоча под нос:
Кто поставит точку в цепи загадочных убийств? Расследуя дерзкое вооруженное ограбление универмага, милиция выходит на администратора Мосэстрады Игоря Софина, след которого ведет в Сочи. Там, на море, происходит серия загадочных убийств. Но это только начало захватывающей криминальной истории о мафии, контролирующей сеть столичных магазинов и ломбардов по скупке золота. В 1990 году режиссёром Эдуардом Гавриловым по книге был снят фильм «Убийство свидетеля».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Очередной сборник серии «Стрела» посвящен воинам-пограничникам. Велика протяженность нашей границы. В Заполярье и Кушке, в Бресте и на острове Ратманова зимой и летом, днем и ночью идут по дозорным тропам солдаты в зеленых фуражках. Самоотверженность, преданность своему народу — таковы основные черты этих молодых людей.
На таможне в аэропорте была пресечена попытка ввезти в СССР тексты антисоветского, подстрекательского содержания.
В этой книге повествуется о беспокойных буднях советских пограничников, об их верности воинскому долгу. Автор рассказывает о молодых воинах границы, которые несут службу по охране западных и южных рубежей нашей Родины. Художник И. В. Махов. СОДЕРЖАНИЕ: «Высота» «Скажи слово сам» «Жизнь вез пустоты» «Урок не по учебнику» «Мгновения границы» «Последний шаг» «Этюды с натуры» «След, который оставишь».
Пшеничников Виктор Лукьянович из того поколения, чьи судьбы с юных лет опалила война. Он родился на Урале, воспитывался в детском доме. Окончил ремесленное училище и начал работать кузнецом на Магнитогорском металлургическом комбинате. Старшие его товарищи, наставники, трудились здесь еще в годы Великой Отечественной войны, когда гигант отечественной металлургии давал для фронта сотни тысяч снарядов… Эти люди и стали его учителями, привили гордость за звание рабочего человека, а сам их труд — тяжелый и благородный — побудил к творчеству.Впервые писать он начал в армии, когда служил в Забайкалье, и героями этих рассказов стали солдаты, его сверстники.После службы в Советской Армии В.
Потрясающий военный роман, безоговорочно признанный классикой жанра. Страшная правда об одном из самых жестоких сражений Великой Отечественной. Кровавый ужас Восточного фронта глазами немцев.Начало 1942 года. Остатки отступающих частей Вермахта окружены в городе Холм превосходящими силами Красной Армии. 105 дней немецкий гарнизон отбивал отчаянные атаки советской пехоты и танков, истекая кровью, потеряв в Холмском «котле» только убитыми более трети личного состава (фактически все остальные были ранены), но выполнив «стоп-приказ» Гитлера: «оказывать фанатически упорное сопротивление противнику» и «удерживать фронт до последнего солдата…».Этот пронзительный роман — «окопная правда» по-немецки, жестокий и честный рассказ об ужасах войны, о жизни и смерти на передовой, о самопожертвовании и верности долгу — о тех, кто храбро сражался и умирал за Ungerechte Tat (неправое дело).
В книге испанского летчика Франсиско Мероньо, сражавшегося против франкистов в 1937–1939 годах и против немецко-фашистских захватчиков на фронтах Великой Отечественной войны, рассказывается об участии испанских летчиков в боях за Москву, Сталинград, на Курской дуге, а также об их борьбе в партизанских отрядах.Автор показывает и послевоенную мирную жизнь испанских летчиков в Советской стране, их самоотверженный труд на фабриках и заводах.
Роман опубликован в журнале «Иностранная литература» № 12, 1970Из послесловия:«…все пережитое отнюдь не побудило молодого подпольщика отказаться от дальнейшей борьбы с фашизмом, перейти на пацифистские позиции, когда его родина все еще оставалась под пятой оккупантов. […] И он продолжает эту борьбу. Но он многое пересматривает в своей системе взглядов. Постепенно он становится убежденным, сознательным бойцом Сопротивления, хотя, по собственному его признанию, он только по чистой случайности оказался на стороне левых…»С.Ларин.
Вскоре после победы в газете «Красная Звезда» прочли один из Указов Президиума Верховного Совета СССР о присвоении фронтовикам звания Героя Советского Союза. В списке награжденных Золотой Звездой и орденом Ленина значился и гвардии капитан Некрасов Леопольд Борисович. Посмертно. В послевоенные годы выпускники 7-й школы часто вспоминали о нем, думали о его короткой и яркой жизни, главная часть которой протекала в боях, походах и госпиталях. О ней, к сожалению, нам было мало известно. Встречаясь, бывшие ученики параллельных классов, «ашники» и «бешники», обменивались скупыми сведениями о Леопольде — Ляпе, Ляпке, как ласково мы его называли, собирали присланные им с фронта «треугольники» и «секретки», письма и рассказы его однополчан.
Борис Андрианович Егоров известен читателю по неоднократно переиздававшемуся роману-фельетону «Не проходите мимо», по юмористическим рассказам, по сатирической повести «Сюрприз в рыжем портфеле».На этот раз он выступает в новом жанре. «Песня о теплом ветре» — первое лирическое произведение автора. В ней рассказывается о комсомольцах, которые в 1939 году пятнадцатилетними подростками по призыву партии пошли в артиллерийские спецшколы, а потом воевали на фронтах Великой Отечественной войны.Эта книга о героизме, о патриотизме, о дружбе и о любви.Повествование ведется от лица героя — Александра Крылова, сначала слушателя спецшколы, а потом командира артиллерийской батареи.
Он вступил в войска СС в 15 лет, став самым молодым солдатом нового Рейха. Он охранял концлагеря и участвовал в оккупации Чехословакии, в Польском и Французском походах. Но что такое настоящая война, понял только в России, где сражался в составе танковой дивизии СС «Мертвая голова». Битва за Ленинград и Демянский «котел», контрудар под Харьковом и Курская дуга — Герберт Крафт прошел через самые кровавые побоища Восточного фронта, был стрелком, пулеметчиком, водителем, выполняя смертельно опасные задания, доставляя боеприпасы на передовую и вывозя из-под огня раненых, затем снова пулеметчиком, командиром пехотного отделения, разведчиком.
Традиционный сборник остросюжетных повестей советских писателей рассказывает о торжестве добра, справедливости, мужества, о преданности своей Родине, о чести, благородстве, о том, что зло, предательство, корысть неминуемо наказуемы.
В сборник вошли остросюжетные приключенческие повести Валерия Мигицко, Владимира Рыбина, Ильи Рясного, Александра Плотникова, а также исторические исследования А. Шишова и Ю. Лубченкова, злободневная публицистика К. Раша.Все произведения рассчитаны на широкую аудиторию любого возраста.
