Военные приключения комендора-подводника старшины Дерябина - [2]

Глава 2 Царёв мост

Раньше-то все новости узнавали от Верхней Часовни (там тракт и ямщицкая с почтой), да с перевоза, что у самой Канавы. Они и про войну-то узнали от правобережных городских. У уж после, когда мужиков повально забривали в «некруты», как оповещала бабка Меланья. Она же потаённо делилась страшными вещами: «Большаки супротив царя смуту сеют. А коноводит всем их земляк Ульянов.» А теперь и вовсе перевернулся весь свет: всё Заволжье запрудил рабочий люд. Зачали строить Царёв мост через Волгу. Почитай так, что по «царёву указу» учинили эдакую стройку. Заполонили весь берег: железа всякого – тьма, досок, брёвен, казённых ящиков со станками, горы коксового угля для кузнечного дела. Ведь ещё до Германской войны про мост талдычили, будто сам царь Николай выделил на него аж четырнадцать мильёнов рубликов. Да на те деньги съехался деловой народ, почитай со всей Европы: агенты, да приказчики. А сам профессор Белелюбский из Петербурга выправил на мост все бумаги, да чертежи. Только по Петропавловскому Спуску понастроили приказчикских контор, да агентств с десяток, а то и более.

Фермы моста делали на огромных клёпках, кои выковывали тут же, у стройки в кузнях. Перезвон стоял денно и нощно. Напривозили ковальческих машин и они мощно ухали на всю пойму Волги. А однажды случился большой пожар: раскалённая клёпка выскользнула из клещей, да прямиком в стружку на леса. Зарево освещало всё Левобережье почитай сутки. Выгорело более двух пролётов готовых лесов. С месяц плотники со всей округи возводили строительные леса заново. А потом, как бают люди, случился какой-то грех незамоленный и страшно пошла оползнем земля с берега под тот мост. Много люда погибло, особливо мастерового.

Конфузия вышла и с поименованием моста. Было общее мнение дать мосту имя «Государев», а по бумагам «Мост Его Императорского Величества Николая Второго.» Но на то нужно было испросить Его Высочайшее соизволение. А к тому «соизволению» следовало произвести некую канцелярскую заковыку. По ней, дающий наименование, обязан быть львиным дольщиком в тяжбе. Тогда с ведома Симбирской Думы отписали в дарственную собственность железнодорожного моста 47 десятин земли. А 3 марта 1913 года состоялась торжественная закладка первого камня. И уже в октябре 1916 года по мосту были пущены первые железнодорожные составы. Народу стеклось видимо-невидимо. По обе стороны моста выстроились солдаты. Пожарники так наяривали всяческие марши, что даже дамы пританцовывали.

Но вот паровоз вывалил из высокой трубы клубы дыма и пустил из-под колёс пар. На перроне женщины взвизгнули от неожиданности. А сам начальник станции отзвонил в бронзовый колокол. Грянул с новой силой оркестр в такт бунчуку капельмейстера… Загремели буферами и сцепками вагоны грузового состава. Чугунные колёса начали свой перестук по новеньким рельсам. А стоявшие на берегу Волги поодаль от моста вскоре увидели, как паровоз взошёл в первый пролёт ажурного моста. Все закричали «Ур-ра!!», а из пушек дали в небо цветастый салют. По прошествии некоего времени через мост проследовали убранные мишурой вагоны с важными чиновниками из самого Петербурга. А жители Заволжья уяснили, что навеки ушла от них спокойная крестьянская жизнь.

Глава 3 Революции надо патроны

Ночью Авдотья с Захаром будили детишек: «Живее вставайте, родненькие! Не то сгорим в одночасье! Красавку, кур выгоните во двор…Да воды поболе в кадушки наливайте. А ты, Стёпка, на-ко иконку Божьей матери, да лезь на крышу! Твори, твори, как я учила, молитовку «Отче наш», да поливай с ковшичка тёс. Может Бог и помилует сиротскую семью!»

Меж тем пламя на соседском доме возвысилось до самого звёздного неба. Люди метались в дыму, истошно орали бабы, плакали дети. А пожар гудел неистово, стреляя искрами во все стороны. Горел казённый дом для беженцев и переселенцев. Случались там меж мужиков безутешные попойки от нищеты бескрайней. Вот и обронил кто спьяну цигарку. А в жару эдакую и занялось. Теперь уж не унять: зарево до неба!

Отстояли Дерябины своё нехитрое хозяйство. Измотались за ночь и заснули под утро мертвецки. Едва Захар поспел на работу, лишь попив чаю. А погорельцев поселили в один из новых бревёнчатых бараков, где только и были, что стены, да печи. Так что стало мужикам не до питья: наступали первые холода и крыша над головой – куда надобней.

По всей стране к этому времени творился невообразимый кавардак. Обрело хождение новое слово «политика». Кому и зачем она нужна – никто толком уразуметь не мог. Каждая из спешно создаваемых партий тянула одеяло власти на себя. Власти же действующие стояли на том, что «австрияков» следует вздуть как следует и «вести войну до победного конца». А это означало, что всей Российской империи надобно в поте лица производить пушки, танки, провиант, пулемёты, винтовки и ПАТРОНЫ к ним. Люди же попросту хотели есть и жить без выстрелов и грабежей. А тут вслед за мостом в Заволжье Симбирска спешно возвели и расширили Патронный завод. По тем временам с самой передовой технологией производства. А с ней пришли питерские, революционно настроенные рабочие, интеллигенция. Ко всему прибавились солдаты, «воткнувшие штык в землю». А возвернувшись к родной земле в деревни, бывшие крестьяне увидели порушенные хозяйства с невесть откуда взявшимся продналогом.