Военное дело чукчей (середина XVII—начало XX в.) - [21]
Чукотские доспехи из этнографической коллекции бывших российско-американских владений (РЭМ).
Воспроизведено по: Деревянко 1987: 113. рис. 23
Латы, видимо, можно датировать XVIII в. Верхняя часть доспехов состоит из трех досок, две из которых предназначены для действия левой рукой, а третья является наспинником. Последний (размером 37×53 см) обтянут желтой кожей, обит по краю железом и украшен посередине жестяным ромбом. Прямоугольный с полукруглым вырезом сверху нагрудник из обтянутого кожей дерева укреплен по краям жестью и прикреплен к подолу доспеха, состоящему из восьми рядов железных пластин размером 2×11 см. Доспех украшен многочисленными подвесками из синих, голубых и белых бус закрепленных на каждой пластине панциря. Общая длина панциря 1,23 м, ширина внизу — 86 см (Волков. Руденко 1910: 190)
Чукча в ламинарном доспехе с левым крылом. Гравюра конца XVIII в.
Воспроизведено по: Антропова 1957: 205, рис. 22
Правое крыло от чукотского панциря со схематичными узорами.
МАЭ, № 434-Юа. Воспроизведено по: Антропова 1957: 214, рис. 31
Внешние узоры на назатыльниках от доспехов:
а, б — корякские, в — чукотский.
Воспроизведено по: Богораз 1991. 98, рис. 87
В. Г. Богораз в своем романе «Восемь племен» упоминает изображенный красной охрой на белом крыле доспеха поединок двух воинов, одного в панцире, а другого — без (Тан-Богораз 1979: 58). Действительно, броня из Музея культур в Хельсинки имеет еще более сложную картину на крыле, хотя информаторы С. Пялси утверждали, что доспех сделан не самими чукчами, а ительменами, от которых первые его получили (Palsi 1983: 104). Впрочем, несмотря на данное сообщение, этот доспех более похож на броню корякской работы, нежели ительменской. С. П. Крашенинников (1949: 404, 705) указывает, что у ительменов был ламинарный доспех с нагрудником и наспинным щитом из кожи, крыло при этом автор не упоминает. Итак, наспинный щит разделен на пять регистров: в верхнем показана борьба панцирных воинов между собой с помощью лука и копий, затем три ряда животных с длинными ногами и хвостами и, наконец, в самом широком, пятом, регистре представлены панцирные воины, осаждающие острожки. На крыле слева изображены опять же воины в доспехах, лодки и линейный орнамент (см.: Palsi 1983: 104―106). Атрибутировать сюжеты не представляет большой сложности: воины в доспехах, сражающиеся друг с другом, как отмечает С. Пялси (Palsi 1983: 104), — это коряки или ительмены, воюющие с чукчами. Когда в поединке представлены воин с мечом и латник — это казак и туземец. То же можно сказать и об осаде острожков. Животных, показанных в трех регистрах, сложно атрибутировать, но, возможно, это лошади или даже собаки. В целом сюжет изображения следует рассматривать как войну местных племен с казаками. Прав С. Пялси, полагая, что тут изображен целый рассказ, который надо читать, как комиксы (Palsi 1983: 104).
Железный ламеллярный доспех с крылом и назатыльником, украшенными сложными композиционными изображениями.
Музей культур в Хельсинки. Возможно, корякская работа, хотя С. Пялси считает его работой ительменов. Воспроизведено по: Palsi 1983: 105, kuva 59
Судя по всему, у азиатских эскимосов часто применялся панцирь со вторым видом крыльев, то есть с шестью деревянными пластинами, которые были обшиты кожей со складками между пластинами, чтобы крылья могли двигаться вперед-назад. Вероятно, у эскимосского панциря чаще было два таких крыла. Наспинная же часть этих крыльев в форме острого угла располагалась так высоко, что прикрывала сзади голову. А поскольку спереди лицо можно были прикрыть руками с панцирным крылом, то шлемы среди эскимосов не получили такого широкого распространения, как у чукчей (ср.: Меновщиков 1950: 17 (упоминается только панцирь)). Для такого панциря был характерен колоколообразный подол из кожаных лент, который защищал бока. Итак, возможно, такой тип доспеха более свойствен азиатским эскимосам. Ведь именно этого типа панцири с Азиатского побережья хранятся в МАЭ (№ 434-9; см.: Богораз 1901: Табл. XII, 1; Антропова 1957: Рис. 20), в Национальном музее в Вашингтоне (Богораз 1991: Рис. 88) и Полевом музее естественной истории в Чикаго (VanStone 1983: Figs. 2―5). Подобный же панцирь мы видим на статуэтке из моржового клыка середины XIX в. (Иванов 1954: 451. Рис. 29; Антропова 1957: Рис. 33); его же имеют три воина, изображенные на тюленьей шкуре, которая была приобретена американскими китобоями у оседлых чукчей в 1860—1870-х гг. (Иванов 1954: 451. Рис. 28, фиг. 63) и на экспонате у Полевого музея натуральной истории в Чикаго (№ 34,150), приводимом Б. Лауфером (Laufer 1914: Fig. XII), мы видим его же. Такой панцирь применяли эскимосы о. Св. Лаврентия (Антропова 1957: 208. Рис. 21). Последние же являются выходцами с Азиатского побережья, поэтому неудивительно, что и данный доспех типологически относится к азиатским эскимосам (Богораз 1909: 179; Антропова 1957: 203). К. Мерк (1978: 117) так описывал доспех эскимосов Берингова пролива: «Островитяне пролива носят панцири, которые защищают и затылок. Эти панцири похожи на камзол, имеют рукава до половины задней части рук из пластинок в шесть дюймов длины [15 см] и два дюйма [5 см] ширины, сделанных из клыков моржей или рогов диких оленей, соединенных друг с другом ремешками из ровдуги». Очевидно, имеется в виду панцирь с высоким стоячим воротом из костяных пластин из бывшего Историко-этнографического музея в Хельсинки, полученный как раз от островных эскимосов (Ratzel 1887: 199. Taf. II. Fig. 5―6). Поскольку панцирь похож на камзол, то, очевидно, это была просто длинная кираса. Сложнее атрибутировать «крылышки», сделанные из прямоугольных пластин.
