Военно-морские рассказы - [8]

— Ну, давай же, давай, — шептал электрик.

— Давай, давай, — шептала баковая группа с боцманом во главе.

Не помогало. Не хотел шпиль выбирать якорь. Не хотел и все тут.

— А-а-а! — закричал командир! — Механика сюда!

И пока механик добирался, кэп разъяренным тигром метался по мостику, мечтая сожрать механика живьем, без соли и перца.

— Почему шпиль не работает?! — заорал командир, едва только черная пилотка механика появилась из двери.

Механик был стар. И мудр. И в этой мудрости он был непобедим.

— Сгорел, наверное, — предположил он со спокойствием истинного философа.

— Вы!... — кэп поперхнулся очередным пожеланием. — В-ва!... Почему сгорел?!

Механик был мудр. И поэтому не сказал ничего. Он только пожал плечами. И кто его знает, почему они горят, шпили-то.

— Ах, т-ты!... Так! И еще так! — И далее командир затейливо и витиевато описал то место, где по его мнению следовало бы находиться всей электромеханической боевой части и ему, механику, в том числе.

Механик терпеливо дождался последнего трехбуквенного сочетания, а потом сказал:

— Ремонтировать надо.

— Ремонтировать! — сказал командир. — Так ремонтируй, раз надо! А сниматься нам как?!

Еще одно философское пожатие плечами. Мол, ты командир, ты и думай как сниматься.

— Уйди, — сказал командир механику, и яростно сунув «соску» «Каштана» в рот, проревел: — Боцман! Снимаемся вручную!

Целую секунду боцман смотрел в чистые и ясные глаза электрика, а потом сказал ему одну весьма распространенную формулу. Ту где икс, игрек и еще что-то из высшей математики

Вручную так вручную. Унылая баковая группа окружила шпиль, напоминая ансамбль гуцульских народных танцев. Сходство усиливало то, что каждый из них в руке держал длиннющую вымбовку, могущую с грехом пополам заменить гуцульский топорик.

— А ну, моряки, — сказал боцман, осуществляющий общее руководство, — на-ва-лись!

И они навалились. Под массу бодрых выражений, восемь человек делали то, что отказался делать электромотор. Они крутили шпиль. Как пираты из приключенческого фильма «Остров сокровищ» они наваливались грудью на вымбовки и поминая чью-то мать, шли по кругу. Цепь медленно ползла, баковые тяжело дышали, а осуществляющий общее руководство боцман ласково смотрел на электрика, представляясь самому себе древним римлянином. Чувствовалось, что будь у боцмана в руках кнут, он бы им обязательно воспользовался. И бедный электрик, который по большому счету ни в чем виноват и не был, вряд ли сохранил бы свою шкуру.

— На клюзе сто метров, — докладывал боцман. — На клюзе семьдесят метров. Якорь встал.

— Ы-ы-ы! — дружно взвыли баковые перед последним рывком. Теперь уже немного.

Весь экипаж на это время разделился на две половины. Одна участвовала в подъеме, а вторая горячо за это болела. И в то время как росла радость у второй группы, на первую все сильнее и сильнее наваливалась усталость.

— Якорь чист, — доложил боцман.

— Стопора наложить, — ответил кэп.

— Х-хху! — сказали баковые, валясь на залитую холодной водой палубу. Хотелось, конечно, сказать намного больше, но сил хватило только на это «Х-хху!».

— Средний вперед, — сказал командир. А электрики начали ремонтировать.

Ремонтировали долго. И тщательно. И даже опробовали. И вот, в конце концов, механик доложил:

— Шпиль в строю.

— Ну смотри, — ответил командир и приказал готовиться к постановке на якорь.

Шпиль не подвел. Цепь с него ушла идеально.

— Заступить на охрану Государственной Границы, — сказал кэп и оставив корабль на вахтенного офицера, отправился в каюту. Отдохнуть ото всех этих волнений.

И целый день все у нас было спокойно и размеренно. Но вот очередное снятие...

Шпиль снова не «пошел». Не пошел, хоть ты режь его.

— Ведь работал же! Работал! — чуть не плача причитал электрик.

— А-а-а! — закричал боцман, предчувствуя новое путешествие в средние века.

А командир стоял на мостике, упираясь в палубу широко разбросанными ногами, чернея лицом и вспоминал родню механика аж до седьмого колена.

Будучи истинным философом, механик не стал суетиться, заламывать руки, обещать, что больше такого не случится. Он просто посмотрел куда-то вдаль и сказал задумчиво:

— Опять сгорел, зараза.

Глядя как унылые баковые разбирают вымбовки командир сказал механику, что в следующий раз очень хочет его увидеть на баке. С вымбовкой.

И восемь матросов, действуя вымбовками и непрестанно матерясь, снова сняли с якоря боевой корабль, по самый клотик набитый ракетами, торпедами и хитроумной электроникой.

И в каком месте был бы наш Флот, не будь на нем таких Людей, а? А вы говорите...

О швартовке

Отыскав немного времени для разговора, хочется спросить у вас: Без чего не могут существовать наши с вами боевые корабли? А? Что вы говорите? Без флага? Могут, поверьте. Еще как могут. Тем более, что этих самых флагов теперь развелось...

И практически без всех них боевые корабли могут прекрасно существовать. Без якоря? И без него могут. Без командира? Ну, это вы загнули. Да корабль, если он, конечно по-настоящему боевой, без командира существует раз в пять лучше. Чем с командиром. Ну, еще без чего? Не трудитесь, все равно не угадаете. На самом-то деле ни один боевой корабль не может существовать без берега. Без той земли, от которой он отходит и к которой возвращается. Ведь если боевому кораблю некуда возвращаться, не к чему привязаться, соединить себя и ее тонкой ниткой блестящего сизальского троса, на кой черт, спрашивается, он вообще нужен? Я имею в виду, конечно же, корабль. Так вот, сегодня я предлагаю поговорить о том самом, о торжественном ритуале возвращения, о соединении с берегом, или о швартовке, что будет и точнее и правильнее.