Военно-исторические исследования - [9]

Невозможно не связать произошедшее изменение представлений Генштаба о наиболее вероятных действиях противника с поступавшими в Москву по всем каналам разведданными, поскольку в документах, докладывавшихся осенью 1940 весной 1941 г. руководителями Разведуправления Генштаба, НКВД и НКГБ СССР И.В.Сталину и В.М.Молотову и содержавших предупреждения о готовящемся нападении, намерения Германии рисовались как захват Украины. Процитированное выше утверждение Л.А.Безыменского показывает слабое знакомство исследователя с материалами документальных сборников, упоминамых в его статье, в частности, "Секреты Гитлера на столе у Сталина". В подавляющем большинстве донесений разведки цели Германии в предстоящей войне против СССР представлялись как захват Украины и Кавказа (кампания по дезинформации, проводимая гитлеровцами, предусматривала внедрение именно такой версии){84}. Представленные в первом томе сборника "1941 год" (за период с июня 1940 г. по март 1941 г. включительно) разведывательные материалы дают следующую картину: из общего числа отмеченных нами 31 документа, содержащего в той или иной форме информацию о целях Германии в предстоящей войне против СССР, в подавляющем большинстве эти цели рисуются как захват Украины, Украины и Кавказа (Баку), "южных районов СССР", создания "самостийной Украины" и т.п.{85} Ещё в ряде случаев речь идет об отторжении Бессарабии и Молдавии (док. № 41), о нехватке продовольствия в Германии как причине, толкающей её к войне против Советского Союза, а также нужде рейха в угле и нефти (№№ 89, 103, 161, 268, 301, 321). Документы, содержащие информацию о военных планах Германии, говорят о "наступлении через Украину", ударе в направлении на Киев (№№ 204, 216, 240). В двух случаях упоминаются и другие варианты Прибалтика и Западная Белоруссия (№№ 217, 320), но в качестве дополнения к "удару на Киев"). Кроме того, сводки о переброске немецких войск к границам СССР содержат сведения о том, что больше всего дивизий было сосредоточено против КОВО (№№ 60, 167). Добавим, что информация из совершенно разных источников содержит практически однотипные сведения: донесения из Берлина, Бухареста и Белграда, перехват телеграммы турецкого посольства в Москве, анонимное письмо в советское посольство в Берлине, сообщение о выступлении С.Криппса, пересказ высказываний Гальдера и т.д. Известный доклад Ф.И.Голикова от 20 марта, в который включены заслуживавшие наибольшего, на взгляд Разведупра, внимания донесения, отражает этот перекос в сторону южного направления (№ 327). И только в трёх донесениях ( "Корсиканца" и "Альты") (№№ 158, 268, 289) содержится другая, более соответствующая истинным замыслам Германии информация.

Утверждения о "желании" И.В.Сталина{86} получать информацию определённого содержания основаны, по-видимому, на мемуарных свидетельствах советских военачальников, не заинтересованных, очевидно, разделить ответственность за принятие тех или иных решений. Тем не менее, без анализа всего комплекса поступивших от разведслужб донесений преждевременно говорить о том, что И.В.Сталин имел все возможности сделать правильные выводы, но в силу "запрограмми-рованности" мышления не справился с этой задачей - а именно это и под-разумевается в некоторых публикациях, в частности, в работе Л.А.Безыменского. А.Н. и Л.А.Мерцаловы, не утруждая себя исследованием документов, смотрят на проблему ещё проще: для них все предвоенные просчёты советского руководства - свидетельство умственной неполноценности И.В.Сталина. "Объективные сведения поступали из самых разных источников от президентов до перебежчиков, этих подлинных героев этой еще не начавшейся войны, - утверждают они. - Однако мышление Сталина было не в состоянии сделать верные выводы из многообразной, обширной, часто противоречивой информации"{87}. Почему бы, однако, оттолкнувшись от уже опубликованных документов, не сделать вывод о том, что ожидание Сталиным и Генштабом (или только Сталиным, если доверять мемуарам) сосредоточения основной группировки сил Германии и нанесения главного удара в полосе Юго-Западного фронта соответствовало поступавшим разведданным? Во всяком случае, если кому-то из историков хочется считать Сталина настолько ограниченным в принятии решений "идеологической заданностью" или чем-нибудь иным и не способным адекватно оценивать поступавшую к нему информацию, всё же следовало бы, на наш взгляд, признать: опирался на данные разведки, он сделал бы именно те выводы, которые и следовало сделать, исходя из его представлений о характере внешнеполитической ситуации.

Наиболее оживлённая дискуссия в историографии последних лет развернулась вокруг последнего по времени составления варианта "Соображений...". Большинством исследователей он был интерпретирован как план превентивного (упреждающего) удара, предложение нанести который якобы было сделано Генштабом И.В.Сталину в мае 1941 г. "Генштаб предлагал нанести упреждающий удар, - пишет, например, П.Н.Бобылёв, - т.е. возложить на СССР инициативу в развязывании войны с Германией"{88}. Вопрос о правильности такой интерпретации был оттеснён на задний план тем обстоятельством, что ряд авторов использовали документ для попытки доказать намерение советского руководства совершить летом 1941 г. нападение на Германию в рамках широкой программы по "советизации Европы"{89}. Содержание развернувшейся дискуссии затемнялось используемой терминологией: сторонники ревизионистской концепции, говоря о подготовке Советским Союзом "упреждающего удара", употребляли это понятие как синоним нападения (агрессии), что затрудняло взаимопонимание участников дискуссии и, в конечном итоге, мешало решению конкретных вопросов: можно ли рассматривать "Соображения..." как действующий документ или И.В.Сталин отклонил предложение Генштаба, а, главное, не слишком ли поспешно некоторые исследователи согласились считать "Соображения..." тем планом, согласно которому предполагалось открыть военные действия войсками Красной Армии?