Военная разведка России от Рюрика до Николая II. Книга 1 - [55]

Тайная агентурная разведка, в особенности имевшая военную направленность, в Министерстве иностранных дел держалась по сути дела на отдельных энтузиастах, которые были редким исключением из общего правила. Внимания читателя заслуживают примеры инициативы таких дипломатов, как русский консул в Кашгаре Николай Федорович Петровский, который в конце прошлого века на свой страх и риск, не имея специально выделенных средств, в течение ряда лет вел через местных жителей разведку кашгарского района. 19 (31) мая 1891 года действительный статский советник Н.Ф. Петровский докладывал в Азиатский департамент МИД: “.. .недостаток в военном и политическом отношении сведений касательно Восточного Туркестана и местностей ему. кроме русских владений, сопредельных, давно уже был мною замечен: консульство своими средствами, а больше всего—личными связями с нашими и китайским подданными мусульманами, стараюсь восполнить этот недостаток, чему может служить доказательством ряд донесений в Азиатский департамент о событиях и слухах политического и военного характера”. “В этом году, — продолжал Петровский, — была составлена мною “Программа наставления и вопросов туземньш разведчикам” (на русском, тюркском и персидском языках) и 4 (16) февраля... препровождена на усмотрение начальника Азиатского департамента...”[178].

Инициатива Петровского встретила одобрение не в Министерстве иностранных дел, а в Военном министерстве. Более того, Главный штаб стал отпускать ему по смете военного ведомства 500 рублей в год на организацию и ведение разведки военной направленности.

При канцелярии министра был шифровальный департамент с двумя отделениями. В одном отделении шифровались сообщения министерства послам и консулам за границу и разбирались получаемые от них из-за границы сообщения. Во главе этого отделения долгие годы стоял барон К.И.Таубе. В другом разбирались копии с шифротелег-рамм, перлюстрированных в “черном кабинете” главного телеграфа в Петербурге, а также присылаемые на этот телеграф из больших городов Российской империи (Москвы, Варшавы, Киева, Одессы и др.), являвшихся местом пребывания иностранных консулов. Штат этого второго отделения шифровального департамента состоял из 10-12 человек во главе с Н.К.Долматовым. Известный русский криптограф того времени В.И.Кривош-Неманич, вспоминая позднее о работе этого отделения, писал, что среди его сотрудников действительными знатоками дела были всего два-три человека, весь же остальной штат чиновников имел лишь весьма отдаленное представление об искусстве шифрования и дешифрования[179].

Специального учебного заведения, где бы преподавалось искусство криптографии, в России не было, и поэтому чиновникам в шифровальный департамент, как, впрочем, и во все другие департаменты министерства, назначались лица, обладающие сум мой определенных знаний и известными способностями, окончившие лицеи или юридический факультет. Крупным недостатком являлось и то, что работники дешнфро-вального отделения владели в основном лишь французским, немецким и (некоторые) английским языками. Между тем министерство постоянно испытывало потребность в специалистах, владеющих и другими, более редкими языками. Поэтому департамент постоянно обращался за квалифицированной языковедческой помощью к ученым, преподавателям, иным лицам, владеющим тем или иным языком. Так, для помощи в дешифровании иностранной дипломатической переписки привлекались профессор Попов, преподававший в Петербургском университете китайскую словесность, и его однофамилец Попов, окончивший факультет восточных языков и хорошо знавший японский язык. Последний за счет министерства был даже направлен в командировку в Японию с целью совершенствовать свои знания в языке. Для переводов с венгерского или, как тогда говорили, мадьярского языка обращались за помощью к Крнвошу-Неманичу, работавшему в Генеральном штабе. Цензоры Комитета иностранной цензуры Смирнов и Жуковский переводили письма соответственно с турецкого и персидского языков. Все эти люди для дешифрования получали в министерстве коды, которые разрешалось брать домой. Эти коды департамент приобретал в Брюсселе у некоего де Вернина. Таким образом, в шифровальном департаменте была собрана полная коллекция кодов, и департамент даже делился ими с генеральными штабами армии и флота. Бывали случаи, когда дешифровальщики департамента самостоятельно составляли коды. Так, однажды, когда долго не удавалось купить один германский код, двум сотрудникам было дано поручение его восстановить по ежедневно получаемым министерством многочисленным копиям с телеграмм, зашифрованных этим кодом. Над этим заданием работали больше года два человека. Когда работа приближалась к концу и код был уже в значительной степени раскрыт, немцы вывели этот код из действия или сменили ключ, и, таким образом, вся работа пропала даром[180].

Иностранные державы, как и Россия, обычно использовали в переписке десятки различных кодов, хотя основными из них были всего два или три. Остальные являлись лишь вторичными кодами, основанными на двух первоначальных. Считалось удобнее располагать старый код в ином порядке, нежели создавать новый код.