Военная контрразведка НКВД СССР. Тайный фронт войны 1941–1942 - [70]

На передовой ряд особистов также не гнушались фабрикацией шпионских дел. Так, в январе 1942 г. из 23-го Краснознаменного пограничного полка войск НКВД охраны тыла Южного фронта были направлены материалы предварительного следствия на 21 «немецкого шпиона». Все «шпионы» затем отказались от показаний, заявив, что в полку их избивали либо уговаривали признаться, обещая сразу освободить[341].

И все же отметим, что расширение прав и обязанностей комиссаров и особистов вовсе не означало, что войска в то время находились вовсе в плохом моральном состоянии, что пошатнулась вера в своих командиров, что красноармейцы, как говорится, пали духом. Главный нацистский пропагандист Йозеф Геббельс 1 июля 1941 г. говорил: «Если русские борются упорно и ожесточенно, то это не следует приписывать тому обстоятельству, что их заставляют бороться агенты ГПУ, якобы расстреливающие их в случае отступления, а, наоборот, они убеждены, что защищают свою родину»[342].

Начало Великой Отечественной войны выявило наличие ряда кадровых проблем в органах безопасности и прежде всего то, что как руководство, так и оперативный состав, не имели еще реального представления об организации нацистских спецслужб, стратегии и тактики их деятельности. Многие, и не только рядовые сотрудники, но и руководители, не знали, к примеру, о существовании абвера. Мнение о том, что до войны советские органы госбезопасности мало внимания уделяли изучению вероятного противника и не имели сведений о структуре и организации деятельности спецслужб Германии, не соответствует действительности. По состоянию на январь 1941 г. в НКГБ и НКВД СССР имелась полная информация об абвере и Главном управлении имперской безопасности Германии. Но дело в том, что она не была своевременно доведена до оперативного состава соответствующих подразделений. Поэтому сотрудники ОО НКВД были вынуждены в течение продолжительного времени вести борьбу с разведкой противника «вслепую», заново собирать в боевых условиях большую часть необходимых данных.

Отметим, что руководство НКВД СССР и органов военной контрразведки в предвоенные годы не уделяло достаточного внимания подготовке особых отделов (третьих подразделений) в условиях ведения военных действий, хотя уже имелся опыт советско-финской войны 1939–1940 гг. Отрицательно сказывались на работе незначительное количество опытных сотрудников, невысокая общеобразовательная и профессиональная подготовка многих из них к деятельности в военное время. У прибывавших из резерва кадров отсутствовал необходимый опыт оперативной работы[343].

Многие чекисты не имели четкого представления об организации зафронтовой работы, о формах и методах розыска вражеских агентов, не был должным образом подготовлен к действиям в особых условиях агентурно-осведомительный аппарат, отсутствовали необходимый резерв агентов и резидентов и четкая разработка легенд для них и способов связи с ними, недооценивалось значение такого метода агентурного проникновения к противнику, как перевербовка вражеских агентов и др. Поэтому в начале войны при отсутствии стабильного и надежного агентурного аппарата и оперативных учетов основным орудием сотрудников госбезопасности стали профессионализм и интуиция.

Отрицательно на работе ОО НКВД сказывалась и низкая общеобразовательная подготовка. Даже в отличавшихся особым отбором личного состава пограничных войсках, по состоянию на 1 мая 1941 г., высшее военное образование имели: командные кадры – 1,6 %, политические – 0,96 %; среднее: командные кадры – 49,9 %, политические – 30,4 %; курсы от трех до девяти месяцев: командные кадры – 18,2 %, политические – 29,9 %. Не имели военной подготовки: командные кадры – 33,3 %, политические – 39,1 %[344].

Война потребовала повышения профессиональной подготовки чекистов. Особенностью органов военной контрразведки НКВД являлось то, что они потеряли значительную часть своего личного состава, в основном профессионального. А вновь пришедшие в отделы сотрудники нуждались в глубокой правовой подготовке и, прежде всего, в правильности выполнения имеющихся законодательных актов.

Оперативным искусством можно было овладеть лишь постоянной напряженной работой всех сотрудников, независимо от занимаемой должности. И с начала и до конца войны сотрудники вносили свой скромный вклад в общую победу. Чекисты Ленинграда писали в Центр 16 октября 1941 г.: «Весь коллектив наш начал работать основательно. Перешли на 24-часовой рабочий день, помня ваши указания, что каждая минута сейчас дорога. Мы не подкачаем. Сделаем все, не жалея ни сил, ни жизни, а фашистов разгромим. Ленинградские чекисты были и будут последователями славных боевых традиций ЧК-ОГПУ». Безусловно, сотрудники особых отделов, как бойцы и командиры Красной армии и Военно-Морского флота, овладевали военным и оперативным искусством на полях сражений и в борьбе на невидимом фронте в чрезвычайных условиях. Генерал-майор В.А. Кавин вспоминает: «…нач. отдела контрразведки 5-й гвардейской артиллерийской дивизии доставил меня к нач. отделения 71-й артиллерийской бригады капитану В.Н. Бережняку. После краткого разговора тот вручил блокнот со списком агентурного аппарата и объектов дел оперативного учета, показал пальцем высоту, где располагался полк, и сказал: «Иди и работай. Я дней через пять приеду и познакомлю с агентурным аппаратом»