Военная контрразведка НКВД СССР. Тайный фронт войны 1941–1942 - [253]

Среди подвергнутых аресту оказались лица, которые, согласившись по принуждению сотрудничать с оккупационными властями, в то же время, как выяснилось в ходе дальнейшего расследования, скрытно оказывали помощь партизанам: обеспечивали их продуктами питания, снабжали сведениями о дислокации войск противника и готовящихся карательных операциях. Некоторым из них вменялись в вину действия, которые в силу своей незначительности не могли служить основанием для привлечения к уголовной ответственности. Иногда не принималось во внимание и то, что близкие родственники арестованных находились в действующей армии[1224].

С началом контрнаступления в декабре 1941 г. значительно возрос объем дополнительной работы, который ложился на плечи сотрудников ОО и других органов НКВД по ведению оперативного розыска и учета. В практической работе многие чекисты обращались к руководству с различными предложениями по улучшению работы аппарата военной контрразведки. Так, 12 апреля 1942 г. на имя нач. ОО НКВД Калининского фронта, старшего майора ГБ Н.Г. Ханникова поступил рапорт от нач. 6-го отделения ОО НКВД фронта, капитана ГБ А.М. Ратнера об организации активного розыска агентуры противника. В рапорте Ратнер писал: «Сейчас, как никогда, исключительное значение приобретает вопрос об организации активного розыска агентуры противника, переброшенной в расположение наших войск и тылы. Имеющиеся данные свидетельствуют, что в наши тылы просочились активные разведчики (часть из них, несомненно, парашютисты с рациями). Выявление этой агентуры противника должно идти не только по агентурной линии, но и в значительной мере путем организации активного розыска. Мероприятия по линии 7-го отделения и даже погранвойск не всегда могут быть эффективными, так как глубокой целеустремленности, именно искать диверсантов, шпионов, у них не может быть. Они занимаются облавами, прочесыванием, не имеют достаточной подготовки в деле распознания интересующих нас лиц. Считал бы крайне важным создание 1–2 поисковых оперативных групп, которые работали бы под руководством 6-го отделения».

Суть предложения Ратнера заключалась в том, чтобы создать группы из 2–3 человек во главе с оперативным работником, в них вошли бы специально подобранные, подходившие для этой цели младшие командиры из роты НКВД, с которыми предварительно нужно было провести занятия в течение 3–4 дней по вопросам розыска, умения определять подлинность документов, умения себя держать среди населения и т. д. Поисковым группам одеваться в гражданскую или красноармейскую одежду, вооружаться револьверами и снабжаться документами от особого отдела. По намеченному маршруту группа оседает на 1–2 дня в деревне, знакомится с обстановкой, а в последний день ухода, с ночи, проводит сплошную проверку домов, документов у всех лиц. Помимо этого, группы проводят проверку и железнодорожных станций, отдельных жилых домов, стоящих в стороне от населенных пунктов. Находящиеся в группах работники 6-го отделения проводят одновременно в этих пунктах агентурную работу. Данное предложение Ратнера было поддержано Н.Г. Ханниковым[1225].

Наряду с контрразведывательным обеспечением наступательной операции Красной армии руководство ОО НКВД обращало внимание на продолжение заброски своей агентуры в тыл противника, на борьбу с националистическими элементами и бандитизмом в прифронтовой полосе. Зам. нач. 3 отдела 3-го Управления НКВД капитан ГБ Жуков в январе 1942 г. предложил нач. 3-го Управления майору ГБ Горлинскому провести следующие мероприятия: отбор и подготовка агентуры по различным линиям для заброски, оседания там, проникновение в националистические организации, выявление деятельности этих организаций, руководящего актива, а также кадров, которые будут оставлены при отступлении немцев; направление связников для поселения на территории, занимаемой немцами, к агентуре, оставленной по своей инициативе без наших заданий или специально оставленных нами; вербовка авторитетов из националистов для заброски в тыл к немцам с задачей проникнуть в националистические организации и в случае отступления немцев уехать с ними с тем, чтобы впоследствии занять соответствующее положение в этих организациях. Предложения другого рода были и у некоторых горячих голов среди членов Военного совета Карельского фронта, в частности, генерала Т.Ф. Штыкова. Он, чтобы выслужиться перед Сталиным, начал собирать компромат на карелов, финнов и вепсов, что они, якобы, находясь под оккупацией, сотрудничали с финнами. И еще не доказав серьезного обвинения в их адрес, заявил, что во время освобождения Карелии нашими войсками финно-угорские народы не угощали советских воинов молоком, поэтому угро-финское население надо выселить в Сибирь или в Казахстан, а Карело-Финскую ССР ликвидировать[1226].

Во время контрнаступления Красной армии нисколько не приуменьшилась роль заградительной службы. Так, в Москве и Московской области были дополнительно выставлены заставы на шоссейных дорогах для проверки документов у лиц, едущих в Москву: на Рязанском шоссе – 33, на Горьковском шоссе – 24, на Ярославском шоссе – 33, на Серпуховском шоссе – 15, на Каширском шоссе – 12, на Минском шоссе – 6, на Дмитровском шоссе – 6, на Ленинградском шоссе – 6. Это было необходимо, потому что именно на данном направлении немецкие спецслужбы проявляли наибольшую активность в ведении разведывательной работы. Данная мера помогла задержать и разоблачить десятки агентов абвера и поставить надежный заслон другим преступным элементам