Военная контрразведка НКВД СССР. Тайный фронт войны 1941–1942 - [242]

.

К 19 октября части вермахта на последнем издыхании доползли до Москвы. В пяти танковых дивизиях 2-й танковой армии Гудериана к 16 октября 1941 г. числился 271 танк, из которых большая часть была небоеспособна, в трех танковых дивизиях 1-й танковой армии насчитывалось всего 15 танков, в 39-м танковом корпусе Гота к концу октября оставалось по 60 человек в батальоне[1167]. Тем не менее вермахт еще представлял серьезную силу. Его дивизии приблизились к Москве на критическое расстояние.

В ночь с 19 на 20 октября в кабинете Сталина обсуждался проект постановления об осадном положении. На совещании кроме Сталина присутствовали Молотов, Калинин, Берия, Щербаков, Маленков, а также генералы Жуков, Артемьев и Громадин. К вызванному в Кремль прокурору Н.П. Афанасьеву обратился Сталин: «Товарищ прокурор, скажите, какие у нас есть законы об осадном положении?». Тот ответил: «Товарищ Сталин, осадное положение за всю историю советской власти ненадолго объявлялось в период Кронштадтского мятежа в Ленинграде, в период Гражданской войны при обороне Царицына и Астрахани. Тогда же неоднократно и в разных местах объявлялось военное или чрезвычайное положение. Что же касается законов, то специальных законов по таким вопросам не существует. Не было необходимости в этом». ГКО решил ввести в городе и прилегающим к нему районам осадное положение, текст которого был опубликован 20 октября в газете «Правда». Осадное положение действовало до середины января 1942 г.[1168].

В целях тылового обеспечения обороны Москвы и укрепления тыла войск, защищающих Москву, а также для пресечения подрывной деятельности шпионов, диверсантов и других «агентов немецкого фашизма» ГКО постановил:

«1. Ввести с 20 октября 1941 г. в городе Москве и прилегающих к городу районах осадное положение.

2. Воспретить всякое уличное движение, как отдельных лиц, так и транспортов, с 12 часов ночи до 5 часов утра, за исключением транспортов и лиц, имеющих специальные пропуска от коменданта г. Москвы, причем в случае объявления воздушной тревоги передвижение населения и транспортов должно происходить согласно правил, утвержденных московской противовоздушной обороной и опубликованных в печати.

3. Охрану строжайшего порядка в городе и в пригородных районах возложить на коменданта города Москвы генерал-майора т. Синилова[1169][1170], для чего в распоряжение коменданта предоставить войска внутренней охраны НКВД, милицию и добровольческие рабочие отряды.

4. Нарушителей порядка немедля привлекать к ответственности с передачей суду военного трибунала, а провокаторов, шпионов и прочих агентов врага, призывающих к нарушению порядка, расстреливать на месте».

«Государственный Комитет Обороны призывает всех трудящихся столицы, – говорилось в постановлении, – соблюдать порядок и спокойствие и оказывать Красной армии, обороняющей Москву, всяческое содействие»[1171].

Оборона столицы на рубежах, отстоящих от города западнее на 100–120 км, была поручена командующему Западным фронтом генералу армии Г.К. Жукову, а на нач. гарнизона г. Москвы генерал-лейтенанта П.А. Артемьева возложена оборона столицы на его подступах и укрепление тыла.

В день принятия постановления ГКО вражеская авиация бомбила город. Через 2–3 минуты после объявления воздушной тревоги, в 19.22, в момент выхода подразделений из Арсенала в бомбоубежище со взрывом фугасной бомбы на территории Кремля был убит 41 человек, пропали без вести четверо, тяжело ранены – 54, легко ранены – 47. Это трагическое происшествие случилось, потому что в Кремле не было настоящих бомбоубежищ. И.В. Сталин имел бункер на командном пункте ПВО в метро на станции «Кировская», там же собирались и члены Политбюро и правительства. Их семьи размещались в метро на станции «Библиотека В.И. Ленина». От Кремля до бомбоубежища было довольно далеко, что создавало трудности в работе и вызывало недовольство.

С введением осадного положения 19 октября 1941 г. в самом городе были продолжены приготовления на случай вторжения противника, осуществлялся контроль за соблюдением режима маскировки различных зданий и сооружений. 19 октября 1941 г. полковник И. Большаков пригласил в свой кабинет К. Леонтьева, Л. Эпштейна, М. Полякову и еще четырех офицеров разведки и сообщил им, что в Разведуправлении утвержден план «Z». Он предусматривает создание пяти нелегальных резидентур военной разведки, которые будут действовать в Москве в случае ее захвата фашистами. В составе каждой резидентуры было несколько человек из наиболее надежных и проверенных москвичей – рабочих, инженеров, учителей, артистов. В одну из групп входила сотрудница киностудии «Мосфильм» А. Серова, в другую резидентуру – работница Центрального телеграфа Н. Короленко. В третьей группе был артист Московского цирка М. Румянцев (Карандаш). Нелегальную резидентуру «Центр» поручили возглавить капитану М. Поляковой – одной из самых опытных разведчиков германского отдела Разведуправления. Радисткой в этой группе была назначена Лидия Щербинина. Резидентуру «Запад» должен был возглавить ст. лейтенант С. Куроедов. Резидентуру «Север» – ст. лейтенант П. Романенко. После совещания у полковника Большакова план «Z» был введен в действие.