Военная контрразведка НКВД СССР. Тайный фронт войны 1941–1942 - [18]
Для судьбы нашей страны, хода и исхода войны особое значение имели два дня ее истории: 21 и 22 июня 1941 г.
21 июня 1941 г. информация о начале вторжения вермахта поступила от нескольких перебежчиков. В 20 часов 21 июня на погранзаставу около г. Владимир-Волынского перебежал фельдфебель германской армии Альфред Лисков, коммунист из г. Гамбурга. Он сообщил начальнику заставы о том, что отдан приказ немецкой армии в 4 часа утра 22 июня начать войну против Советского Союза. Это сообщение и сам немец были отправлены в высшие погранинстанции. В этот же день на советскую территорию перешел ефрейтор 222-го саперного полка вермахта. Он показал, что выступивший перед ними в этот день командир взвода сказал, что в ночь на 22 июня после артиллерийской подготовки будет форсироваться река Буг на плотах, лодках и понтонах[79].
Последнее сообщение от перебежчиков германской армии о начале войны было получено около 1 часа ночи 22 июня. Перешедший военнослужащий 602-го артполка германской армии заявил, что вторжение немецких войск в СССР начнется через несколько часов[80].
В 3 часа 10 минут 22 июня 1941 г. разведывательный отдел штаба Западного Особого военного округа сообщил нач. ГРУ генералу Ф.И. Голикову:
«1. По имеющимся данным, которые проверяются, основная часть немецкой армии в полосе ЗапОВО заняла исходное положение.
2. На всех направлениях отмечается подтягивание частей и средств усиления к границе»[81].
Еще вечером 21 июня Сталин разрешил привести войска в боевую готовность после получения шифровки авторитетного резидента: «В германском посольстве в Москве считают, что наступившей ночью будет решение. Это решение – война». Но было уже поздно[82].
Приграничным округам (фронтам) была направлена директива за подписью народного комиссара обороны С.К.Тимошенко и нач. Генерального штаба Красной армии Г.К. Жукова, в которой говорилось: «В течение 22–23.6.41 г. возможно внезапное нападение немцев». Предлагалось в течение ночи скрытно занять огневые точки укрепленных районов на границе, все части привести в боевую готовность, держать войска рассредоточенно и замаскированно, перед рассветом рассредоточить авиацию по полевым аэродромам, привести в боевую готовность противовоздушную оборону, подготовить затемнение городов. В директиве указывалось, что «нападение немцев может начаться с провокационных действий», и при этом подчеркивалось, что «задача наших войск не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения»[83].
Директива начала передаваться в войска по средствам связи в 23 часа 30 минут 21 июня, и ее передача закончилась в 00 часов 30 минут 22 июня 1941 г., когда до начала войны оставались считанные часы. Ни нарком обороны, ни нач. Генерального штаба далее не предприняли никаких других действий, чтобы как-то сориентировать руководящий состав западных округов о времени возможного удара и посланной им директивы для ускорения приведения войск Красной армии в боевую готовность.
Сам Сталин, переговорив напоследок о чем-то с Берия, около часа ночи 22 июня 1941 г. спокойно отправился к себе на дачу в Кунцево, возлагая большие надежды на боеспособность Красной армии[84].
В военных округах многое зависело от поведения и решений командного состава, особенно в критической обстановке. Одни действовали, как командующий Западным Особым военным округом генерал Д.Г. Павлов, командующий 10 армией генерал-майор И.Г. Голубев, генерал-майор Коробков, другие – как нач. пограничных войск Ленинградского пограничного округа генерал-лейтенант Г.А. Степанов, генерал-майор М.М. Иванов и др.
Вечером 21 июня руководство Западного округа спокойно отдыхало в театре, предоставив событиям развиваться в своем направлении. Во время концерта к командующему ЗапОВО подошел нач. разведотдела С.В. Блохин и доложил, что на границе очень неспокойно. «Этого не может быть, чепуха какая-то, разведка сообщает, что немецкие войска приведены в полную готовность и даже начали обстрел отдельных участков нашей границы», – сказал Павлов и, приложив палец к губам, показал на сцену[85].
Перед началом военных действий поступало много неясных распоряжений и указаний войскам военных округов, вызывавших вопрос: это предательство или чья-то вопиющая неграмотность? Речь шла о запрете на рассредоточение авиации; изъятии боекомплектов из дотов и танков и сдаче их на склады; просушке топливных баков самолетов; изъятии с пограничных застав автоматического оружия для проведения его осмотра; запрете на ведение огня по самолетам, нарушившим государственную границу и др. Да и последующие действия руководящего состава Красной армии, корпусов, дивизий, полков и батальонов даже при переходе противника в наступление не были заранее четко определены, все упиралось в слова «Ждать дальнейших указаний!».
