Военная фортуна - [98]

— Я подумал о Диане.

— Хм, Диана — она легко спустится вниз — ты подашь ей руку через борт, а я приму ее в лодке. Диана, где твой саквояж? Стивен, подтяни этот трос и отпускай помалу, когда я дам знать.

Джек перешагнул через поручень, спрыгнул на грот-руслени, левой рукой схватился за юферс и спустился в лодку.

— Опускай, — скомандовал он, и небольшой чемодан спустился. — Теперь Диана. Он направил ее ноги на руслени, — Подбери свои юбки и прыгай.

— К черту юбки, — сказала Диана и прыгнула.

Он в полной мере прочувствовал удар здоровой рукой.

— Поймал. Теперь тебя никто не назовет падшей женщиной, Диана, — сказал он, опуская ее среди горшков с приманкой и мощного, всепроникающего запаха разлагающегося кальмара, и покраснев в темноте.

— Стивен, давай! — скомандовал он.

Повозки, двигающиеся вдоль причала, несколько фонарей, голоса на входе в гавань, прыгающие огни.

— Джек, у тебя есть кусок веревки в кармане? Я не могу спуститься вниз, не привязав мой сверток.

— Бедняжка, — прошептала Диана, — он все еще не проснулся.

Она перепрыгнула через борт как мальчишка, сняла свой платок, завернула в него бумаги, завязала углы вместе и бросила в лодку.

— Через какое-то время мы, наконец, отплывем, я полагаю, — сказал Джек, скорее сам себе, закрепляя румпель. И когда, наконец, все спустились, добавил. — Диана, спрячься впереди и не показывайся. Стивен, вот уключины: греби прямо вперед. Отваливаем.

Он оттолкнулся — борт «Арктура» стал удаляться, Стивен сделал несколько эффективных гребков.

— Шабаш, — сказал Джек. — Потяни за фал — нет, за фал. Смерть Господня — ходом выбирай. Навались, Стивен. Закрепи. Оберни пару раз вокруг кнехта, кнехта.

Плоскодонка сильно накренилась. Джек все бросил, прыгнул вперед, сделал два оборота вокруг кнехта и проскользнул обратно к румпелю. Парус наполнился, Джек лег в крутой бакштаг, и шаланда направилась в сторону выхода в море.

— Этой ночью ты крайне раздражителен, Джек, — сказал Стивен. — Как ты можешь ожидать, что я пойму ваш тайный язык без некоторого раздумья? Бога ради, я же не жду, что ты поймешь медицинский жаргон, не дав тебе время, чтобы обдумать этимологию.

— Не знать различий между фалом и парусом, после стольких лет в море: это сверх человеческого понимания, — сказал Джек.

— Ты довольно любезное и обходительное создание на суше, — сказал Стивен, — но, оказавшись в море, становишься прагматичным и деспотичным, настоящим властелином — сделай это, сделай то, шрабашьте булявые друки сюда, — вообще ничего любезного. Без сомнения — это плод давней привычки командовать, но это нельзя считать дружелюбным.

Диана ничего не сказала. У нее был большой опыт, и она знала: для того, чтобы мужчины были в принципе терпимыми, их нужно сначала накормить. Она также чувствовала первые позывы морской болезни — моряк из нее был никакой — и боялась того, что должно случиться.

Скроенная внахлест плоскодонка выглядела жалким подобием лодки, но на самом деле, как только Джек привык к ней, то обнаружил, что она вполне хорошо управляется, если не считать некоторой рыскливости и почти феноменального сноса: ее днище было совершенно плоским, и от ветра она скользила боком почти также быстро и сильно, как и продвигалась вперед. Однако, с подветренной стороны имелось много места, и поскольку у Джека не было нужды опасаться мелководья в посудине, осадка которой не превышала и шести дюймов, он направил нос в сторону мыса Шерли, чтобы достичь длинного острова.

В огромной внешней гавани они не были одиноки: еще несколько рыболовецких суденышек выплывали из гавани, а по правому борту, вдали глубоководного канала, вырисовывался «Чезапик». В его кормовой каюте горели огни — Лоуренс уже встал, и, как разглядел Джек, утреннюю вахту тоже подняли. Все больше огней появлялось в каждом люке и полуоткрытых портах по всей длине главной палубы и через милю водной глади, он слышал голоса боцманских помощников — такой знакомый шум, как на всех кораблях, на которых служил.

Да, тишина ночи быстро исчезала. Над головой кричали едва различимые чайки, а когда Обри поглядел за корму, то увидел просыпающийся в основании залива Бостон, огни которого очерчивали береговую линию. Но большой нужды в них уже не было: Сатурн закатился, вслед за луной, чтобы взойти над Тартарией, и на востоке уже светлело.

Вперед и вперед, только вперед, прочь от суши. Вода проносится за бортом, парус трепещет в руке, румпель под коленом. Бриз был слабым, но при помощи мощного отлива они делали четыре или пять узлов по отношению к берегу, и теперь Джек мог почувствовать начало истинного океана, волнение открытого моря, хотя и сильно ослабленное длинным островом.

— Что не так? — внезапно спросил он.

— Диане плохо, — ответил Стивен.

— Ох-хо-хо, бедолага. Пусть перегнется с подветренной стороны.

Полоса света впереди увеличивалась, и длинный остров выглядел уже не пятном, а резко очерченной темной массой на дистанции пушечного выстрела. Диана скрючилась на дне лодки.

«Нужно пройти через худшее, чтобы стало лучше», — размышлял Джек, бесстрастно глядя на нее.

Косяк чаек пролетел над головой, издавая свой обычный грубый циничный смех. Испражнения птиц сыпались в лодку. А беглецы продолжали путь. Ветер отходил к носу — при таком сносе ему, вероятно, придется лавировать, чтобы обойти мыс. По мере продвижения вперед бриз слабел: восходящее солнце может проглотить его совсем. Главное не упустить ни дуновения бриза.