Военная фортуна - [19]

— Еще бы. Вы совершенно правы. Intermissa, Venus diu, rursus bella moves.[12] И все же война, настоящая смертоносная война способна мне кажется, да, еще сильнее способна обострить до крайности все эмоции: чувство товарищества и дружбы, запредельные усилия. Даже патриотизм и самопожертвование исключать не стоит. А слава умеет вдохновлять лучше банальной постели. Ставки здесь еще выше, поскольку проигрыш влечет физическое уничтожение. Но как передать подобное посредством книги? В амурном поединке между мужчиной и женщиной события развиваются последовательно, одно за другим, и каждое можно описать по мере его развития. Однако в марсовых потехах слишком много вещей случается одновременно, и даже самое искусное перо не в силах придать хотя бы подобие сюжета этому хаосу. К примеру, мне ни разу не доводилось читать двух рассказов о сражении при Трафальгаре, которые сходились бы между собой в различных деталях.

— Вы дрались при Трафальгаре, Йорк, — заметил Джек, знавший, что если Стивена вовремя не закруглить, он будет часы напролет высказывать свои мысли. — Прошу, расскажите, как там все было.

Потом повернулся к Мэтьюрину.

— Капитан Йорк, как помнится, служил вторым лейтенантом на «Орионе», линейном корабле, — пояснил он.

— Ну, хорошо, — отозвался их хозяин. — Я командовал нижней батареей, поэтому во время самого боя видел немного, и осмелюсь предположить, что мой рассказ будет противоречить всем, которые доктору Мэтьюрину приходилось слышать до этого. Зато до этого обзор у меня был великолепный, потому как мы не открывали огня дольше всех, а капитан Кодрингтон вызвал нас наверх, чтобы офицеры могли посмотреть. «Орион» располагался в арьергарде наветренной дивизии. Мы шли девятыми, позади «Агамемнона» и впереди «Минотавра», и когда повернули под ветер, я как на ладони увидел дивизию Коллингвуда и всю вражескую линию, от «Бюсантора» до «Сан-Хуан де Непомусено». Они шли вот так, — Йорк раскрошил сухарь и разложил кусочки, — а их фрегаты… Нет, спасибо, я возьму зубочистки, и их половинками обозначу фрегаты.

Из обломков сухаря выползли два долгоносика.

— Видишь долгоносиков, Стивен? — торжественно спросил Джек.

— Вижу.

— Какого ты бы выбрал?

— Да невелика разница. Arcades ambo.[13] Оба суть представители вида куркулио, то есть «жучок хлебный», и какой смысл выбирать между ними?

— Ну а допустим, что надо.

— Ну тогда я взял бы того, что справа. Он существенно крупнее как в длину, так и в ширину.

— Вот и попался, — воскликнул Джек. — Ты проиграл. Разбит наголову. Разве тебе не известно, что на флоте всегда выбирают меньшего из двух долгоносиков? Ха-ха-ха!

— Мне твой друг понравился, — сказал Стивен, присоединяясь к капитану Обри после торопливого визита в форпик, где обнаружил всех «леопардовцев», чинно сидящих среди разложенных в образцовом порядке коллекций.

— Я не сомневался, что так и будет. Во всем флоте не найти более добросердечного парня чем Чарльз Йорк. Знаешь, он по дороге в порт заглянул к Софи, хотя это крюк, а он адски спешил, получив приказы. И все только для того, чтобы передать мне весточку от нее в случае, если мы все-таки уцелели — чертовски маловероятное предположение. Но она-то не сомневалась! Разве это не приводит тебя в восторг, Стивен?

— Еще бы. И все же из приподнятого твоего настроения, непомерного веселья при виде пары несчастных насекомых, и вообще из всего поведения я делаю вывод, что ты чем-то обрадован. Расскажешь, откуда Софи узнала про нас?

Джек помедлил секунду.

— Диана написала ей, — проговорил он наконец каким-то странным, неживым голосом, разительно отличавшимся от недавнего тона.

— Диана Вильерс?

— Да. Надеюсь, я не причинил тебе боли, Стивен? Мне показалось, что лучше сказать всю правду.

— Ни в малейшей мере, дружище. Я дико счастлив был это услышать. Как и услышать о ней. Есть еще что-то?

— Ну, похоже, та миссис Уоган, что удрала вместе с Хирепатом с острова Отчаяния, знакома с Дианой. По возвращении в Штаты она рассказал подруге о своих приключениях и о нас: про ледяную гору, ушедшие шлюпки, высадку на Отчаянии, приход китобоя, состояние нашего корабля и так далее. А Диана, смекнув, что творится у нас дома при таком долгом отсутствии новостей, не теряя ни минуты настрочила Софи письмо, передав добрые вести. Думаю, это весьма любезно с ее стороны, что бы там между нами не произошло раньше. Софи того же мнения. Клянется, что никогда не скажет больше злого слова — это значит, она тоже очень благодарна. Тут ее письмо, — проговорил Обри, похлопав по карману. — Всего лишь записка, нацарапанная наскоро, пока Йорк ждал, но полная любви и радости. Она шлет их и тебе, Стивен. Ждет не дождется видеть тебя у нас живым и здоровым.

«Любимая», — начал Джек свое ежедневное письмо. Послание это выросло уже до книги средних размеров, поскольку если только корабль не тонул или не шел в бой, Джек не ложился спать, не добавив в него еще нескольких строк, и поскольку не имел возможности отослать хотя бы часть его с далекого дня после выхода из Порт-Джексона; письмо совершенно почти бессмысленное, так как по ходу дел его автор обещал стать собственным своим почтальоном.