Военлеты погибшей империи. Авиация в Гражданской войне - [13]

Кудлаенко летал на бомбардировки с Акашевым еще несколько раз, но через пару дней красная авиагруппа едва не лишилась своего комиссара: при взлете «Сопвич» зацепил колесами за кусты и разбился. Экипаж чудом остался в живых. На следующий день Кудлаенко, сказавшись больным, отпросился в тыл, а через две недели (7 сентября)... улетел из Алатыря на самарский аэродром Народной армии, прихватив с собой подлечившегося после аварии летчика Невяжского.

В общем, подозрения Акашева были далеко не беспочвенны. Не все красные авиаторы, особенно – бывшие офицеры, разделяли большевистские убеждения и с энтузиазмом участвовали в бомбардировках «белогвардейского» города. Порой это выливалось в открытое неповиновение и заканчивалось бегством к противнику. Вслед за Ефремовым и Штурмом число перебежчиков пополнили Рябов и Девайот. 19 августа, получив приказ вылететь на Казань вместе с остальными пилотами, они отказались брать с собой бомбы. В ответ Сатунин, размахивая маузером, пригрозил расстрелять «изменников» на месте. «Аргумент», казалось, подействовал: Рябов и Девайот улетели, взяв по две десятифунтовые «фугаски». Но, вместо того, чтобы сбросить их на город, а затем вернуться, они приземлились на казанском аэродроме. Уже на следующий день их зачислили в штат Управления Воздушного флота Народной армии.

Рано утром 20 августа народноармейцы отправили на бомбардировку сразу три самолета: «Лебедь» и «Моран-парасоль» в сопровождении «Ньюпора», летевшего над ними. Целью был Романовский мост через Волгу у Свияжска, по которому шел основной поток снабжения северного фланга 5-й армии. Однако белых летчиков вновь постигла неудача: все бомбы упали в реку. Впрочем, даже в случае прямого попадания пудовый или двухпудовый боеприпас вряд ли мог нанести стальному на каменных опорах железнодорожному мосту серьезные повреждения.

Летчики Павлов, Ингаунис и Бакин взлетели на перехват. Павлов стартовал первым. Он почти догнал «Ньюпор» и выпустил ему вслед пулеметную очередь, но, судя по всему, не попал. Второй атаки не получилось – вражеский аэроплан оказался не менее скоростным, чем преследующий его истребитель. Снизившись над Волгой до 300 метров, «Ньюпор» оторвался от преследования и ушел на свою территорию. Возможно, это была одна из машин, которые накануне угнали к белым летчики-перебежчики. Ингаунису и Бакину так и не удалось вступить в огневой контакт с противником. Но, несмотря на «нулевой» результат, этот эпизод можно считать в Гражданской войне первым воздушным боем.

Из-за трудностей со снабжением, а также из-за того, что белогвардейские летчики ни разу не предпринимали попыток атаковать советские аэропланы, штаб Казанской авиагруппы 20 августа решил отвести в тыл большинство истребителей павловской авиагруппы. Из ее пилотов в Свияжске остались только Павлов и Ингаунис с тремя самолетами – двумя «Ньюпорами-23» и «Спадом». 23 августа, несмотря на сильный ветер, они бомбили и обстреливали из пулеметов занятые народноармейцами поселки Верхний и Нижний Услон на западном берегу Волги, за что Реввоенсовет 5-й армии наградил их денежной премией – по 300 рублей каждому. Поселки также бомбили три «Сопвича» и «Фарман», сбросившие 28 бомб.

24 августа красные продолжали бомбить Верхний и Нижний Услон, а также разбрасывать листовки над Казанью. При возвращении с бомбардировки из-за отказа двигателя разбился «Фарман» 23-го отряда. Погибли летчик Сметанин и летнаб Мезбах (Меспах) – первые жертвы Красного воздушного флота в Гражданской войне на территории России.

25 и 26 августа погода была неустойчивой, то и дело усиливался ветер, шли дожди. Когда позволяли атмосферные условия, красные авиаторы отдельными экипажами и небольшими группами вылетали бомбить Казань и Услоны. Белая авиация им по-прежнему не препятствовала. Возможно, это объяснялось тем, что имевшиеся у нее аэропланы в большинстве своем не имели вооружения.

27 августа летчики Павлов, Ингаунис, Левитов и Гусев вновь летали на разведку, бомбометание и разбрасывание листовок в район поселков Верхний и Нижний Услон. Атакам также подверглись белогвардейские пароходы на Волге у села Ташевка, на которые было сброшено 3,5 пуда бомб.

А командиру 23-го отряда Сатунину досталось сложное и ответственное задание по доставке в расположение 2-й армии делегата от штаба 5-й армии. 2-я армия командарма Азина занимала позиции к северу от Казани. Она должна была координировать свои действия с 5-й, но ни наземной, ни телеграфной, ни радиосвязи между этими армиями не было. Чтобы наладить взаимодействие, к Азину решили послать «гонцов» на аэроплане. Им необходимо было пролететь большое расстояние по незнакомому маршруту, значительная часть которого проходила над вражеской территорией.

Для полета выбрали сатунинский «Фарман-30», считавшийся одним из самых надежных. В случае поломки (а с тогдашней авиатехникой это случалось нередко) Сатунину приказали сесть, по возможности, в безлюдном месте, бросить машину и вместе с пассажиром добираться до места назначения пешком, стараясь не попасть в руки белогвардейцев. Для подстраховки их переодели в деревенскую одежду, снабдили деньгами и фальшивыми документами. При встрече с белым или чешским патрулем они должны были назваться крестьянами из одной деревни, которые отправились в город за покупками. Но легенда не понадобилась. Сатунин долетел без происшествий, высадил делегата в заданном квадрате у села Собакино и в тот же день вернулся обратно. Садиться пришлось уже ночью, почти в полной темноте, но летчику повезло и на этот раз: посадка прошла благополучно.