Воды спят - [32]

Возник Мурген и забормотал что-то о белой вороне. Вид у него был совсем безумный. Я спросила колдунов:

— Вы уже придумали, как удержать его здесь?

— Проклятие, вечно тебе нужно что-то еще, — проворчал Одноглазый. — Что ни делай, все мало.

— Это можно сделать, — заявил Гоблин. — Но мне по-прежнему непонятно, зачем это нужно.

— Он не слишком-то склонен к сотрудничеству. И потихоньку теряет связь с реальным миром. Предпочитает в полусне бродить по этим своим пещерам. — Я говорила все это наугад. — И парить на белых крыльях. Быть посланцем Кади.

— Почему белых?

Они не читали Летописей.

— Ворона-альбинос, которая иногда внезапно появляется. Временами Мурген как бы оказывается внутри нее. Кина помещает его туда. Или она прежде использовала его таким образом, а теперь он цепляется за эту возможность, как поступал в те времена, когда Душелов хотела до него добраться.

— Откуда тебе все это известно?

— Я иногда читаю, в отличие от некоторых. И временами даже Летописи. А читая, пытаюсь вычислить то, что у Мургена скрыто между строк. Даже такое, о чем он, возможно, и сам не догадывался. Может быть, образ белой вороны сейчас привлекает его тем, что это способ обрести реальную плоть и выйти за пределы пещер. Или, может быть, он подпадает под влияние Кины всякий раз, когда она пробуждается снова. Но сейчас все это не имеет значения. А имеет сейчас значение одно — нужно, чтобы он шпионил для нас. И там, и сям — везде, где понадобится. Я хочу всегда иметь его под рукой, чтобы в любой момент отправить, куда нужно.

Цель важнее всего. Мурген сам учил меня этому.

— Дрема права, — сказала Сари. — Зацепите его чем-нибудь, чтобы он не мог сам исчезнуть отсюда. Тогда я схвачу его за нос и хорошенько встряхну. Может, таким образом мне и удастся безраздельно завладеть его вниманием.

Настроение у нее, казалось, неожиданно улучшилось, как будто прямой контакт с мужем открывал перед ней совершенно новые перспективы, за которыми маячила утерянная было надежда.

Она готова была пойти на открытую конфронтацию с Мургеном. И даже втянуть в нее Тобо, на своей стороне, конечно.

Не исключено, что ей действительно удастся восстановить нарушенные связи Мургена с внешним миром.

Я повернулась к остальным.

— Этим утром я обнаружила еще один миф, в котором фигурирует Кина. В нем рассказывается, что ее отец вовсе не погрузил ее в сон. Она умерла. Тогда ее муж так огорчился…

— Муж? — проскрипел Гоблин. — Что за муж?

— Не знаю, Гоблин. В этой книге часто не называется имен. Она была написана для людей, которые выросли в атмосфере религии Гунни. Авторы уверены, что всякий, читающий ее, понимает, о ком идет речь. Когда Кина умерла, ее муж настолько опечалился, что схватил труп и принялся с ним танцевать. Точно так, как, по рассказам Мургена, она это делала в его видениях. Несчастный так разошелся, что другие боги испугались, как бы он не разрушил мир. Тогда отец швырнул в нее заколдованный нож, который разрезал Кину на пятьдесят кусков. И каждое место, куда упал один из них, стало святым для тех, кто ей поклоняется. Читая между строк, я предположила бы, что Хатовар — это место, где ударилась о землю ее голова.

— Значит, Одноглазый был прав, когда удалился в пустыню.

Одноглазый вытаращил глаза. Гоблин говорит о нем добрые слова?

— Черта с два. Мною просто овладел юношеский страх. Я преодолел его и снова стал разумным человеком.

— Это что-то новое, — заявила я. — Разумный Одноглазый.

— Почему бы и нет? Только не всегда. Во время катастроф и бедствий — может быть, — сказал Гоблин.

— Я не въехал в эту историю про Кину, — сообщил Одноглазый. — Если она давным-давно умерла, то как ей удалось доставить нам столько неприятностей за последние двадцать или тридцать лет?

— Это религия, дубина, — проворчал Гоблин. — В ней и не должно быть смысла.

— Кина — богиня, — сказала я. — По моему мнению, боги полностью никогда не умирают. Не знаю, Одноглазый. Я просто рассказываю то, о чем читала. Вспомни, Гунни не верят, что люди умирают на самом деле. Их души продолжают жить.

— Хе-хе-хе, — захихикал Гоблин. — Если эти Гунни правы, ты в глубоком дерьме, коротышка. Ведь Колесо Жизни будет возрождать тебя снова и снова, пока ты не станешь совсем хорошим. А у тебя так много кармы, от которой нужно освободиться.

— Все. Хватит! — взорвалась я. — Мы, кажется, собирались работать.

Работа. Почти все люди терпеть не могут это слово.

— Вы должны приколотить Мур гена к месту, — продолжала я. — Или приковать. Или поставить на якорь. Делайте что угодно, лишь бы мы могли удерживать его под контролем. Тогда Сари сможет по-настоящему разбудить его. В самое ближайшее время события начнут развиваться очень бурно. Мурген должен полностью очнуться и активно сотрудничать с нами.

— Похоже, ты собираешься торчать тут и заглядывать нам через плечо, — проворчал Одноглазый.

Я уже встала.

— Умница. А сейчас мне нужно кое-что почитать и перевести. Обойдетесь и без меня, Если сумеете сосредоточиться.

Одноглазый сказал Гоблину:

— Нужно затолкать Малышку в один мешок с каким-нибудь парнишкой и завязать покрепче. Может, тогда она станет не такой умной.