Воды каменной пещеры - [33]

Надир молчал.

— Ладно, — наконец выдал он после долгой паузы. — Что было, то было, назад не повернешь.

— Злишься?

— А чего теперь злиться? — пожал плечами Надир. — Они уехали без проблем?

— Я помог им выбраться из столицы незамеченными. На выход наша система работает, но как они взлетали, не видел.

* * *

— Дженни? — тихий голос позвал ее.

Девушка подскочила на кровати, включила освещение в комнате. Роберт, как ни в чем не бывало, сидел в кресле напротив.

— Роберт, — прошептала девушка, кидаясь ему навстречу, — ты, ты…

— Дженни, я ненадолго, у меня просьба, — он жестом остановил ее.

— Конечно, что нужно сделать?

— Выясни все ли в порядке с Грегори.

— Хорошо, Мэгги оставила мне коммуникатор, я спрошу.

— Спасибо, — Роберт улыбнулся и поднялся, словно намеревался уйти.

— Погоди, — Дженни схватила его за руку, — ты куда?

Он вздрогнул, словно через него пропустили электрический заряд. А Дженни, ощутила горячую и такую живую ладонь в своей руке.

— Извини, Дженни, не могу оставаться долго.

Роберт снова опустился в кресло. Дженни, не выпуская его руку, пристроилась рядом на подлокотнике.

— Грегори? — переспросила девушка, — Мэгги говорила, что он ищет тебя на Маллии…

— Он не нашел, — Роберт криво усмехнулся, — зато убедился в моей гибели, окончательно и бесповоротно.

— Но ты же… — Дженни не договорила. Боялась задать вопрос и получить тот самый ответ, и мучилась, металась между желанием спросить и неведением, крохотной искрой надежды, что где-то, в какой-то вселенной Роберт все-таки существует.

— Значит, они не приедут… Ни Мэгги, ни остальные… Почему никто не видит тебя, только я? Если Грегори был там, он должен был почувствовать твое присутствие…

— У меня хорошая маскировка, — Роберт улыбнулся, — Не знаю, Дженни, с тобой по-другому, ты не таррианка, возможно поэтому, я могу навещать тебя во сне. Для всех остальных меня действительно не существует — Он вздохнул.

— Даже для Сэма?

Роберт кивнул, — да, и для Сэма тоже.

— Подожди, выходит, я сплю?

— Ага. Я только и могу, что прийти к тебе во сне. Ты сама указала путь, когда выдернула меня тогда.

— Но это другая квартира, та сгорела, помнишь? — удивилась Дженни. Меньше всего происходящее походило на сон.

— Помню. Пока еще помню, — тихо добавил Роберт. — Извини, мне пора уходить, долго не продержусь. Нагрузка для тела.

— Значит все не так плохо, — Дженни воспрянула духом, — у тебя есть тело. Тогда ответь мне, что оно, твое тело делает?

Роберт тихонько хмыкнул. — Есть, и даже вполне функциональное. А что делает — не скажу. Ты не поймешь. Да и я, если честно, не совсем понимаю. Главное ему не мешать.

Его фигура начала расплываться, становиться полупрозрачной.

— Роберт, — Дженни снова вцепилась в него. — Только скажи, ты вернешься?

Он молчал и хмурился, а Дженни вглядывалась ему в лицо, ища ответа. Как же он бледный и худой… глаза, под длинными ресницами совсем ввалились, они теперь темно-серые, синевы больше не осталось…

— Хотел бы, если получится. Не все от меня зависит, — Роберт, наконец, ответил. — Не все подчиняется моим желаниям. Как он решит, — улыбнулся.

Роберт откинулся на спинку кресла, с носа потекла тонкая струйка крови. Дженни вздрогнула, кинулась за салфетками, а когда вернулась, в комнате никого не было. Она так и стояла, зажав салфетки в руках, глядя на пустое кресло, силясь понять, переварить услышанное, докричаться до Сэма. Кстати, а почему Сэм никогда не приходит, когда Роберт здесь?

Дженни моргнула и открыла глаза уже утром. Ее массивное гостевое кресло стояло слишком близко к кровати и хранило очертания фигуры, словно в нем кто-то сидел. А вверху на подголовнике Дженни обнаружила несколько бурых пятен, так похожих на пятна крови.

14. Надир. (Маллия).

Надир проснулся рано. Полноценного отдыха не получилось. Как же он ненавидел это состояние слабости. Нет, не боль, ее он по-прежнему не ощущал, но виски давило, а тошнота подступала к горлу. И это противное чувство, словно что-то ворочается, скребется у него внутри — имплантат требовал пищу. Повернувшись на бок, Надир достал портативный набор для инъекций и капсулы препаратов, закатав рукав, сделал уколы. Обычная утренняя процедура. Первая инъекция для предотвращения отторжения, вторая — «питание» для зверюги, как он прозвал про себя имплантат.

Надир распластался на спине и замер. Так легче. От препаратов становилось нехорошо. Первые несколько минут, пока зверюга получает свое, самые тяжелые. Спасало лишь полное отключение внешнего и внутреннего восприятие, чтобы не «слышать» зверюгиного «чавканья». Сознание поплыло. Перед глазами мелькали видения и образы. Картинки из прошлого или будущего, все вперемешку. Его память и чужая память смешивались. Чужой разум, Надир мысленно хмыкнул, когда-то был его разумом. Память предшественника хранила много полезного: информацию, знания, навыки и умения. И Надир вот так понемногу, по капельке научился извлекать их наружу. Многого пока не понимал, приходилось разбираться, а некоторые вещи и поступки предшественника вызывали недоумение.

Он нырнул, окончательно погрузился в чужой разум, как в воду. Пещера — другая, но чем-то напоминающая ту, что он нашел. Пещера хорошо подходила для такого рода трансов. А вот и озеро, на дне которого можно лежать, и дышать, в этой воображаемой воде, и кто-то, не предшественник — другой, потянулся к нему разумом. Память раскрылась полностью, обнажая то, что раньше оставалось недоступным.