Водный Мир - [6]

На горизонте клубятся грозовые тучи. Мара чуть не плачет от обиды. Неужели краткий миг свободы закончился? Она даже не успела повидаться с друзьями!

Тэйн на минуту забегает в дом и тут же возвращается с маленькой коробочкой из полированного дерева, покрытой тонкой резьбой. Он вкладывает коробочку Маре в руки.

— Это мне?! — ахает Мара.

Она проводит пальцем по резьбе, затем открывает коробочку. На внутренней стороне крышки — зеркальце, а в самой коробочке несколько крошечных отделений.

Тэйн кивает. Он славится по всему острову как искусный резчик, но теперь так трудно найти подходящий кусок дерева. Все деревья на Винге давно вырублены.

— Я вырезал эту шкатулку к шестнадцатилетию твоей бабушки. Берёг до твоих шестнадцати лет, но… решил подарить сейчас. Шкатулка для всех твоих украшений.

Мара смеется — Тэйн прекрасно знает, что у нее нет никаких украшений — и крепко обнимает старика

— У меня еще никогда не было такой красивой вещи!

И тут только до нее доходит смысл сказанного Тэйном — значит, он так и не подарил шкатулку бабушке? Но почему?

Мара не решается спросить. Вместо этого она смотрится в зеркальце. Ну надо же! Она удивленно моргает. На свежем воздухе ее бледные щеки порозовели, а глаза стали ясными и блестящими — давно они так не сияли. Волосы поблескивают на солнце, а на шее сверкает подвеска из осколка горного хрусталя — подарок Тэйна на прошлый день рождения.

Ветер усиливается, вдали гремит гром. Мара бросает негодующий взгляд на тучи и захлопывает шкатулку.

— А теперь беги домой, — торопит ее Тэйн. — Похоже, скоро опять налетит буря. В следующий раз, как только прояснится, я созову общее собрание, и мы поговорим о планах на будущее.

Мара мчится вниз с холма. И слишком поздно вспоминает, что Тэйн так и не ответил на ее вопрос о бабушке.

* * *

Мара не сразу идет домой. Вместо этого она направляется в деревню, расположенную меж двух холмов. Не слышно больше ни стука молотков, ни визга пил, только ветер завывает между домами. Все ставни плотно закрыты и заперты — Винг готовится к встрече с очередной бурей.

Мара подходит к дому на самом краю деревни и стучит в ободранную дверь. Изнутри слышится громкий голос; дверь открывается. На пороге стоит высокий и стройный подросток; у него ярко-синие глаза и рыжеватые волосы — память о кельтском прошлом острова. У отца и младшего брата Мары (как, впрочем, и у большинства жителей Винга) глаза и волосы точно такие же. Марины темные глаза и иссиня-черные волосы — от других предков. Когда-то, давным-давно, на Винге высадились испанцы, спасшиеся после кораблекрушения. Маре их «наследство» досталось по маминой линии.

Мальчишка втаскивает Мару в дом и захлопывает дверь перед самым носом у ветра. Он с ног до головы перемазан в грязи, пыли и паутине.

— Мара! Ты почему до сих пор не дома?! — восклицает Роуэн, расплываясь в улыбке, и девочка понимает, что он рад ее видеть.

— Я помогала Тэйну, и вдруг началась буря, а я хотела...

Мара умолкает, потому что сначала она просто хотела повидаться с друзьями до того, как непогода снова запрет ее в доме. Но сейчас она вдруг понимает, что ей совершенно необходимо рассказать Роуэну о своем разговоре со стариком. Но буря усиливается — она может не успеть поделиться всем, что узнала.

— Ты что, привидение увидела? — спрашивает Роуэн. — С тобой всё в порядке? А с семьей?

Мара молча кивает; у нее дрожат губы.

— Это невыносимо, Роуэн! Я сойду с ума, если еще хоть немного просижу взаперти. Вас хоть двое. Есть с кем поговорить…

— Мы не разговариваем. Разговаривает одна Гейл. Причем постоянно. А мое дело — слушать, — с улыбкой возражает Роуэн. — И потом, у тебя есть Кори.

— Но он же еще маленький…

Мара знает, что ей надо торопиться домой. Уже слышно, как пенистые волы с грохотом обрушиваются на берег. Но ей просто необходимо с кем-то обсудить услышанное. Отец сразу же начнет оспаривать предсказания Тэйна. Мама скажет, что всё это ерунда, а потом всю ночь будет думать и волноваться. А Кори слишком мал, чтобы понять.

— Пошли, заскочи хоть на минутку, — зовет ее Роуэн. — Гейл тебя повсюду искала. Вот она обрадуется, что ты пришла!

Мара идет за Роуэном по коридору, а потом спускается по узкой каменной лестнице в подвал. Один угол освещен свечами. Там на куче овечьих шкур сидит Гейл и, как всегда, что-то шьет, щуря синие — совсем как у брата — глаза из-под такой же рыжеватой челки. Сверху над ней нависает полог, сооруженный из старых занавесок, который Гейл украсила и увешала всем, что нашлось в доме блестящего: шелковыми ленточками, тесьмой, старыми бусами. Кажется, что она сидит в сильно потрепанном, но чрезвычайно экзотическом шатре.

— Ее зимний проект, — объясняет Роуэн. — Гейл вдохновилась картинкой из «Тысячи и одной ночи».

Книги и ткани (ленты, лоскутки трикотажа, обрывки нейлона и шелка) — едва ли не самая большая ценность на острове. Гейл и Роуэн всеми правдами и неправдами стараются раздобыть как можно больше того и другого, чтобы было чем заняться долгими штормовыми месяцами.

Гейл поднимает голову, чтобы узнать, с кем разговаривает брат, и тут же выбирается из своего шатра.