Водка - [58]
Года два назад, между прочим, Чубайс в интервью газете «Завтра» сказал, что, в принципе, представляет ситуацию, когда он и Квачков окажутся по одну сторону баррикад - например, в случае внешней агрессии. «Лукавство, - говорит Квачков. - Внешняя агрессия уже идет, и среди агрессоров - Чубайс».
VII.
Если же случится так, что оправдательный приговор окажется окончательным, и никакого повторного рассмотрения дела новой коллегией присяжных не будет, Квачков, конечно, займется политикой. «Если уж я стал известен, то это нужно использовать. Бороться за восстановление Вооруженных сил, за избавление их от нынешнего мебельштурмбанфюрера, вести страну к православному социализму. Я считаю, что духовная жизнь государства должна определяться религиозными ценностями, и государство должно быть не правовым, а православным. В социально-экономической сфере я близок к коммунистам - необходима национализация предприятий ВПК, природных ресурсов, банков, а без национально-освободительной борьбы это невозможно». Как должна выглядеть нацонально-освободительная борьба, Квачков не говорит, но газеты много раз, пугая либеральную интеллигенцию, цитировали его выступление перед школьниками в 2002 году: «Вы все, наше любимое подрастающее поколение, должны в любую секунду быть готовыми стать калеками. Или даже не просто калеками физическими, а еще и умереть. И чувство готовности стать калекой надо в себе культивировать. Это первая составляющая подвига. Оружие в ваших руках - это очищающая сила. И она - в вашем праве убить человека напротив. Ты знаешь, что можешь прихлопнуть врага, и очищаешься. Очищение оружием - второй элемент подвига».
VIII.
Выйдя из тюрьмы, Владимир Квачков позвонил в исследовательский центр Генштаба - если сидел зря, обязаны восстановить на работе. Начальник спросил: когда можешь выйти? Квачков сказал, что готов хоть завтра, начальник посмеялся - завтра праздники, отдохни день-два и приходи. На самом деле, пока на руках нет решения суда, основанного на вердикте присяжных, ни на какую работу Квачков выйти не может - но коллеги ждут, и сам он хочет. Хотя никто ему, конечно, не даст выйти на работу, и памятника Гоголю из окна рабочего кабинета он больше не увидит.
IX.
Я разговариваю с Владимиром Квачковым и очень хочу поверить ему - и в то, что он не покушался на Чубайса, и в то, что все выпавшие на его голову злоключения - результат противодействия загадочной теории спецопераций, которую он разрабатывал у себя в Генштабе. Логическая конструкция «он действительно хотел убить Чубайса, но присяжные, которые тоже ненавидят Чубайса, оправдали его, невзирая на убедительные доказательства его вины» - конечно, очень проста и удобна для всех, но поскольку прокуратура, предъявляющая суду убедительные доказательства, - это скорее несмешной анекдот, чем характерный признак сегодняшней России, то грош цена и всей этой антиквачковской логике. Пока не доказана его вина - он невиновен, а вина его действительно не доказана, более того - он уже признан невиновным. А если так, то спорить о его невиновности, искать способы повторной его посадки в тюрьму и более успешного с точки зрения прокурорской отчетности приговора - это и есть тот самый правовой нигилизм, который сегодня в нашей стране справедливо провозглашен одним из ключевых зол. Квачков оправдан, успокойтесь, не трогайте его больше.
А если вдруг он когда-нибудь придет к власти, казнит Чубайса и прочих, по его терминологии, оккупантов, начнет применять свою теорию спецопераций на практике и строить свой православный социализм - историки будущего назовут это издержками демократии. Грустно, конечно, но ведь так и будет.
* ВОИНСТВО *
Александр Храмчихин
Бутылка в небесах
Алкогольные напитки как тайное оружие советской армии
В 1944 году США и СССР договорились о том, что американская стратегическая авиация будет ради повышения радиуса своего действия совершать челночные рейсы с британских аэродромов на советский аэродром под Полтавой. Возможность не возвращаться назад в Англию, а лететь вперед, в СССР обеспечивала досягаемость любой точки Рейха. На обратном пути из Полтавы американцы работали по целям в интересах Советской армии. Полтавская эпопея заслуживает отдельного описания, сейчас речь не о ней.
Однажды летом 1944 года над аэродромом под Ковелем, где базировался один из истребительных полков советских ВВС, появились два самолета с незнакомыми силуэтами и непонятными сине-белыми опознавательными знаками. Наши еще не успели объявить тревогу, как самолеты сели. Они оказались американскими истребителями Р-51 «Мустанг». Это были истребители дальнего радиуса действия, способные сопровождать «Летающие крепости» во время их стратегических рейдов на Германию. Они, в частности, сопровождали В-17 до Полтавы. Данная пара «Мустангов» просто заблудилась, сев не на тот советский аэродром.
Внезапная для обеих сторон встреча союзников практически не была омрачена наличием языкового барьера. Желание веселых американских парней to drink vodka with Russian pilots for friendship and victory было прекрасно понято без перевода и возражений не вызвало. Russian pilots это и так делали. Правда, они пили не vodka, а разбавленный спирт. Или не разбавленный, в зависимости от наклонностей каждого конкретного пилота.
Новый роман Дмитрия Быкова — как всегда, яркий эксперимент. Три разные истории объединены временем и местом. Конец тридцатых и середина 1941-го. Студенты ИФЛИ, возвращение из эмиграции, безумный филолог, который решил, что нашел способ влиять текстом на главные решения в стране. В воздухе разлито предчувствие войны, которую и боятся, и торопят герои романа. Им кажется, она разрубит все узлы…
«Истребитель» – роман о советских летчиках, «соколах Сталина». Они пересекали Северный полюс, торили воздушные тропы в Америку. Их жизнь – метафора преодоления во имя высшей цели, доверия народа и вождя. Дмитрий Быков попытался заглянуть по ту сторону идеологии, понять, что за сила управляла советской историей. Слово «истребитель» в романе – многозначное. В тридцатые годы в СССР каждый представитель «новой нации» одновременно мог быть и истребителем, и истребляемым – в зависимости от обстоятельств. Многие сюжетные повороты романа, рассказывающие о подвигах в небе и подковерных сражениях в инстанциях, хорошо иллюстрируют эту главу нашей истории.
Дмитрий Быков снова удивляет читателей: он написал авантюрный роман, взяв за основу событие, казалось бы, «академическое» — реформу русской орфографии в 1918 году. Роман весь пронизан литературной игрой и одновременно очень серьезен; в нем кипят страсти и ставятся «проклятые вопросы»; действие происходит то в Петрограде, то в Крыму сразу после революции или… сейчас? Словом, «Орфография» — веселое и грустное повествование о злоключениях русской интеллигенции в XX столетии…Номинант шорт-листа Российской национальной литературной премии «Национальный Бестселлер» 2003 года.
Неадаптированный рассказ популярного автора (более 3000 слов, с опорой на лексический минимум 2-го сертификационного уровня (В2)). Лексические и страноведческие комментарии, тестовые задания, ключи, словарь, иллюстрации.
Дмитрий Быков — одна из самых заметных фигур современной литературной жизни. Поэт, публицист, критик и — постоянный возмутитель спокойствия. Роман «Оправдание» — его первое сочинение в прозе, и в нем тоже в полной мере сказалась парадоксальность мышления автора. Писатель предлагает свою, фантастическую версию печальных событий российской истории минувшего столетия: жертвы сталинского террора (выстоявшие на допросах) были не расстреляны, а сосланы в особые лагеря, где выковывалась порода сверхлюдей — несгибаемых, неуязвимых, нечувствительных к жаре и холоду.
«История пропавшего в 2012 году и найденного год спустя самолета „Ан-2“, а также таинственные сигналы с него, оказавшиеся обычными помехами, дали мне толчок к сочинению этого романа, и глупо было бы от этого открещиваться. Некоторые из первых читателей заметили, что в „Сигналах“ прослеживается сходство с моим первым романом „Оправдание“. Очень может быть, поскольку герои обеих книг идут не зная куда, чтобы обрести не пойми что. Такой сюжет предоставляет наилучшие возможности для своеобразной инвентаризации страны, которую, кажется, не зазорно проводить раз в 15 лет».Дмитрий Быков.
Микроистория ставит задачей истолковать поведение человека в обстоятельствах, диктуемых властью. Ее цель — увидеть в нем актора, способного повлиять на ход событий и осознающего свою причастность к ним. Тем самым это направление исторической науки противостоит интеллектуальной традиции, в которой индивид понимается как часть некоей «народной массы», как пассивный объект, а не субъект исторического процесса. Альманах «Казус», основанный в 1996 году блистательным историком-медиевистом Юрием Львовичем Бессмертным и вызвавший огромный интерес в научном сообществе, был первой и долгое время оставался единственной площадкой для развития микроистории в России.
Вопреки сложившимся представлениям, гласность и свободная полемика в отечественной истории последних двух столетий встречаются чаще, чем публичная немота, репрессии или пропаганда. Более того, гласность и публичность не раз становились триггерами серьезных реформ сверху. В то же время оптимистические ожидания от расширения сферы открытой общественной дискуссии чаще всего не оправдывались. Справедлив ли в таком случае вывод, что ставка на гласность в России обречена на поражение? Задача авторов книги – с опорой на теорию публичной сферы и публичности (Хабермас, Арендт, Фрейзер, Хархордин, Юрчак и др.) показать, как часто и по-разному в течение 200 лет в России сочетались гласность, глухота к политической речи и репрессии.
Книга, которую вы держите в руках, – о женщинах, которых эксплуатировали, подавляли, недооценивали – обо всех женщинах. Эта книга – о реальности, когда ты – женщина, и тебе приходится жить в мире, созданном для мужчин. О борьбе женщин за свои права, возможности и за реальность, где у женщин столько же прав, сколько у мужчин. Книга «Феминизм: наглядно. Большая книга о женской революции» раскрывает феминистскую идеологию и историю, проблемы, с которыми сталкиваются женщины, и закрывает все вопросы, сомнения и противоречия, связанные с феминизмом.
На протяжении всего XX века в России происходили яркие и трагичные события. В их ряду великие стройки коммунизма, которые преобразили облик нашей страны, сделали ее одним из мировых лидеров в военном и технологическом отношении. Одним из таких амбициозных проектов стало строительство Трансарктической железной дороги. Задуманная при Александре III и воплощенная Иосифом Сталиным, эта магистраль должна была стать ключом к трем океанам — Атлантическому, Ледовитому и Тихому. Ее еще называли «сталинской», а иногда — «дорогой смерти».
Сегодняшняя новостная повестка в России часто содержит в себе судебно-правовые темы. Но и без этого многим прекрасно известна особая роль суда присяжных: об этом напоминает и литературная классика («Воскресение» Толстого), и кинематограф («12 разгневанных мужчин», «JFK», «Тело как улика»). В своём тексте Боб Блэк показывает, что присяжные имеют возможность выступить против писанного закона – надо только знать как.
Что же такое жизнь? Кто же такой «Дед с сигарой»? Сколько же граней имеет то или иное? Зачем нужен человек, и какие же ошибки ему нужно совершить, чтобы познать всё наземное? Сколько человеку нужно думать и задумываться, чтобы превратиться в стихию и материю? И самое главное: Зачем всё это нужно?