Вода камень точит - [18]

Шрифт
Интервал

Сделав глоток остывшего кофе, Миясэ бросает взгляд в сторону Найто. Он в неизменном сером костюме, как всегда молча, — то ли характер такой, то ли привычка скрывать свои чувства, — правит гранки некролога. «Вот такой, как Найто, спокойно и по-деловому мог бы заняться организацией свадьбы», — подумалось Миясэ.

— Послушай, Найто…

Вздрогнув от неожиданности, тот поднимает голову и внимательно смотрит на Миясэ. Самому Миясэ неприятны такие пристальные взгляды, но, похоже, родители в детстве крепко вбили в голову этому молодому человеку правило: слушая, смотри в глаза собеседнику, потом отвечай. Что это — свойственная современной молодежи мягкотелость или, наоборот, маска, скрывающая твердый характер?

«Опусти глаза, когда со мной говоришь, и без тебя устал», — бормочет про себя Миясэ, пожевывая сигарету, и откидывается на спинку стула.

— Ты на завтрак ел когда-нибудь стейк?

— Что-что? Да нет… — отвечает Найто, переведя свой взгляд с лица Миясэ на его ослабленный галстук.

— А я вот сегодня съел стейк. Двадцатиунцевый… Живот болит невозможно.

— М-да…

Особенной реакции собеседника на это не последовало. Сам-то Миясэ прекрасно понимал, что говорит ерунду, но напряженность в лице Найто приводила его в уныние. Нудная работа и бесконечные свадебные приготовления скрутили Миясэ щупальцами тоски, и вот от них-то он и хотел избавиться своим дурацким вопросом.

— Может, сбегать в аптеку? — сочувственно говорит Найто.

— Не надо, просто хотелось узнать, приходилось ли тебе есть с утра стейк или нет.

Уладив с Найто, Миясэ вновь берется за карандаш и неожиданно встречается глазами с сидящим напротив Мурой. Тот сидит с задранными на лоб очками, обеими руками трет лицо и откровенно смеется. Даже слышно, как его пальцы елозят по жирной коже, и Миясэ раздраженно кривится. Этот-то кое-что, верно, знает, думает Миясэ. Правда, что там он знает, неизвестно, может, просто чувствует, что среди работающих здесь неудачников совсем не место только что закончившему университет Найто.

Звонит телефон, и, нажав на мигающую кнопку, Найто поспешно берет трубку. Его голос совсем не меняется, когда он говорит с клиентом, и Миясэ медленно опускает глаза.

Из трубки доносится громкий голос Кавабэ из коммерческого отдела. Он спрашивает что-то насчет рекламы.


Покуривая, Миясэ прохаживается по заполненной в основном студентами и школьниками платформе Такаданобаба. Вокруг мелькают черные, седые, крашеные головы, напоминая броуновское движение. Открываются двери прибывшего поезда, и одна волна пассажиров сменяется другой.

За паутиной проводов и опор сплошная вереница огромных вывесок на стенах и крышах высотных зданий, и за всем этим веера облаков, приютивших лучи заходящего солнца.

— Мне с этим не справиться… — бормочет Миясэ, посасывая фильтр сигареты.

Золотой солнечный свет с сиреневых небес льется на город с коробками домов, подобных диодам на транзисторной плате. Чувство томящей безысходности переполняет душу.

За его спиной разговаривает по мобильнику школьница с сигаретой в зубах. Жалуется подруге, что, распевшись в караоке, не заметила, как начались месячные, и снявший ее паренек ушел домой. Затушив окурок о края карманной пепельницы, он сплевывает осевший на языке никотин и, посмотрев вверх, среди рекламных щитов замечает вдруг название «Токайкан»[14]. Рефлекторно он ассоциирует эти иероглифы с дворцом бракосочетания. Однако эта вывеска тонет в море огней рекламы патинко[15], засасывая с собой в водоворот их с Тамаки надежду на свадьбу.

«Давай сделаем ребеночка…» — проносятся в голове ее слова. Испепеляющий огонь в его груди превращается в покрасневшую нить лампы накаливания, которая рвется в следующий момент.

Конечно же, Миясэ сам виноват в неловком сравнении свадьбы с похоронами. Возможно, он лишь ради красного словца обмолвился об этом, утром жуя горячий стейк. К тому же вспомнил зачем-то мрачного Савамуру, чья жизнь проходит в ожидании покойников, ну, не гротеск ли это?

Люди по линии выстраиваются перпендикулярно дверям подходящего вагона. Смещение поезда вперед или назад автоматически передвигает всю очередь. Это понятно как дважды два. Круг бегущей стрелки часов подобен линии Яманотэ-сэн[16].

Скрип тормозов, и поезд останавливается. Миясэ входит в вагон вслед за OL[17] в бежевом костюме. В духоте и давке он представляет голую Тамаки, лежащую на белых простынях. Он видит ее, как живую: красные соски и задний проход, родинка на ключице и черные волосы там. Он проводит рукой по обветренным губам — а может, это и есть жизнь?

Пока поезд не остановился на станции Готанда, он повсюду искал запах ее тела.


— Здравствуйте, вы что-то зачастили, никак живете поблизости? — говорит пожилая женщина из агэмоноя[18], протягивая Миясэ бумажный пакет. На ней засаленный белый передник и синяя пилотка. Золотые зубы сверкают в широкой улыбке.

— Да нет. Вот собираюсь к вам переехать, а пока только приготовления.

— Вы всегда с какой-то красоткой. Уж не новобрачные ли?

— Ну, в общем… — уклончиво отвечает Миясэ, с неудовольствием отмечая про себя, что уже успел примелькаться в этой закусочной у них в переулке. До сих пор он видел свое достоинство в том, что при своем росте оставался неприметным в этом мире. Комок подступает к горлу.


Рекомендуем почитать
Что мое, что твое

В этом романе рассказывается о жизни двух семей из Северной Каролины на протяжении более двадцати лет. Одна из героинь — мать-одиночка, другая растит троих дочерей и вынуждена ради их благополучия уйти от ненадежного, но любимого мужа к надежному, но нелюбимому. Детей мы видим сначала маленькими, потом — школьниками, которые на себе испытывают трудности, подстерегающие цветных детей в старшей школе, где основная масса учащихся — белые. Но и став взрослыми, они продолжают разбираться с травмами, полученными в детстве.


Черные крылья

История дружбы и взросления четырех мальчишек развивается на фоне необъятных просторов, окружающих Орхидеевый остров в Тихом океане. Тысячи лет люди тао сохраняли традиционный уклад жизни, относясь с почтением к морским обитателям. При этом они питали особое благоговение к своему тотему – летучей рыбе. Но в конце XX века новое поколение сталкивается с выбором: перенимать ли современный образ жизни этнически и культурно чуждого им населения Тайваня или оставаться на Орхидеевом острове и жить согласно обычаям предков. Дебютный роман Сьямана Рапонгана «Черные крылья» – один из самых ярких и самобытных романов взросления в прозе на китайском языке.


Автомат, стрелявший в лица

Можно ли выжить в каменных джунглях без автомата в руках? Марк решает, что нельзя. Ему нужно оружие против этого тоскливого серого города…


Сладкая жизнь Никиты Хряща

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Контур человека: мир под столом

История детства девочки Маши, родившейся в России на стыке 80—90-х годов ХХ века, – это собирательный образ тех, чей «нежный возраст» пришелся на «лихие 90-е». Маленькая Маша – это «чистый лист» сознания. И на нем весьма непростая жизнь взрослых пишет свои «письмена», формируя Машины представления о Жизни, Времени, Стране, Истории, Любви, Боге.


Женские убеждения

Вызвать восхищение того, кем восхищаешься сам – глубинное желание каждого из нас. Это может определить всю твою последующую жизнь. Так происходит с 18-летней первокурсницей Грир Кадецки. Ее замечает знаменитая феминистка Фэйт Фрэнк – ей 63, она мудра, уверена в себе и уже прожила большую жизнь. Она видит в Грир нечто многообещающее, приглашает ее на работу, становится ее наставницей. Но со временем роли лидера и ведомой меняются…«Женские убеждения» – межпоколенческий роман о главенстве и амбициях, об эго, жертвенности и любви, о том, каково это – искать свой путь, поддержку и внутреннюю уверенность, как наполнить свою жизнь смыслом.


Крысиный король

«Крысиный король» — это один из самых ярких дебютов в английской прозе рубежа веков.Однажды утром Сола Гарамонда будит грохот вышибаемой двери. Полиция увозит его в тюрьму и обвиняет в убийстве собственного отца. Но в камеру Сола неуловимой тенью проникает призрак городских свалок и выводит его на свободу. Призрак представляется Крысиным королем и заявляет ему, что в жилах Сола также течет королевская кровь. И что по его следу идет всемогущий Крысолов…


Деньги

Молодой преуспевающий английский бизнесмен, занимающийся созданием рекламных роликов для товаров сомнительного свойства, получает заманчивое предложение — снять полнометражный фильм в США. Он прилетает в Нью-Йорк, и начинается полная неразбериха, в которой мелькают бесчисленные женщины, наркотики, спиртное. В этой — порой смешной, а порой опасной — круговерти герой остается до конца… пока не понимает, что его очень крупно «кинули».