Вода из колодца - [12]

— Понял, Иван Степанович.

Через несколько минут под конвоем к Самарину действительно привели двух молодых мужчин. Вид у них был какой-то помятый: небрежная одежда, трехдневная щетина на щеках, злой затравленный взгляд. На вид ребятам было около двадцати пяти лет.

— Ну что, садитесь, будем знакомиться, — спокойно предложил Самарин.

Подозреваемые молча сели.

— Значит так, то, что в дом залезли — об этом разговор вести не будем — дело доказанное. Но есть у меня к вам и другие вопросы.

— Мы, начальник, только в одном случае сознаемся, где нас взяли, — хриплым голосом начал один из подозреваемых, тот, что выглядел несколько постарше. — А больше ты нам ничего не шей — не получится.

— Шить-то я не умею, не портной, — пошутил Самарин, — но кое-что на вас у меня и вправду есть. И речь идет не просто о банальном воровстве, там дело «мокрое».

Глаза подозреваемых блеснули, но они постарались сохранять невозмутимый вид.

— Вообщем, вы на это дело втроем пошли, может, еще кого прихватили. А среди вас был «медвежатник» Пашка Чума, он сейф вскрыл, а тут хозяин дома приехал. И вот дальше началась совсем нехорошая история. Крови пролилось много, стрельба была. А знаем мы, что вы там были, по отпечаткам да и другим уликам. Вы наследили, да и Паша, пока гневался, тоже ошибок наделал. Паша сам сейчас в бегах, мы его разыскиваем, но убийство все равно надо вешать на кого-то. Поэтому не хотите признаваться — не нужно. Повесим на вас, тем более что все улики на лицо. Только в протоколе распишитесь, что вы не хотите давать показания и — вперед — сначала в СИЗО, а потом и до суда недалеко. Будете искать себе оправдания там.

Подозреваемые слушали внимательно, было видно, что они размышляют.

— Начальник, что ты так торопишься, — заметил старший, — подумать дашь?

— Дам, у меня в кабинете три минуты. Чистосердечное можете писать, если хотите, или не писать. Как решите.

Мужчины переглянулись. Владимиров понял, что они уже готовы взять на себя еще одно ограбление ради того, чтобы не попасть под уголовную статью об «убийстве».

— Ладно, — согласился старший, — расскажем все, как было. Подпишем потом.

— Давайте тогда по минутам и с деталями.

— А что там по минутам. Расскажем, что помним. Вообщем дом был солидный, хозяева всегда в одно время приезжали, в одно время уезжали, и уборщица к ним в определенное время приходила. Достать ключи труда не составило, да и отмычкой можно было там открыть. Пашка сам этот дом присмотрел, сказал, что сам все сделает. Обрез взял. Все сначала ничего пошло, но этот старик на машине как назло приехал. И мы его сразу не заметили, а он не понял, что у него кто-то в доме есть. Поднялся на второй этаж, увидел нас, разорался. Кричал, что это нам будет дорого стоит, что он нас сам положит, а потом в милицию сдаст. А тут Пашка подскочил к нему и спрашивает: «А кто вы такой?» А он, как начал говорить, что мол, он такой-то, фамилию назвал, должность. Тут Пашку как кто по голове ударил, он на хозяина набросился, бьет его и кричит что-то злое. Мы поняли, что этот хозяин — его отец, бросил он его в детстве. Бил он его страшно, мы хотели оторвать, не сумели и решили слинять. Шум поднялся, соседи могли и милицию вызвать. В конце концов, это Пашкин отец — пусть с ним сам и разбирается. Поэтому чем там все закончилось — не знаем.

— А денег из сейфа много взяли? — спросил Самарин.

— Самую малость, — пожаловался младший из подозреваемых, — «зеленых» только одну тысячу, «евро» — полторы, а все остальное — нашими «деревянными». Жили солидно, а денег мало держали.

— Там бумаги какие-то еще лежали, договора, дарственные, нам бумаги эти без надобности, мы хотели еще по дому походить, вещи какие посмотреть, но тут Пашка разбушевался, поэтому мы решили просто уйти.

— А Павла Петрова с тех пор не видели?

— Не, начальник, как в воду канул. Мы уж подумали, не убили ли его в этом доме самого. Нигде не объявлялся.

— Значит и барыш вы с ним не делили?

— Нет, не делили.

— Ладно, пишите тогда все, что рассказали.

Когда подозреваемые написали заявление, и конвой увел их из кабинета Самарина, тот обратился к Владимирову.

— Ну что, Дима, думаешь?

— Думаю, что так оно все, скорее всего, и было. Петров, когда отца в колодец сбросил, полдома разгромил, потом и сам убрался восвояси.

— Да его теперь трудно будет найти. Иди — ищи ветра в поле, —отозвался Самарин.

Глава 10. Стальная вдова

— Дима, зайди ко мне на пару минут, — раздался голос Самарина в трубке служебного телефона.

Владимиров поднялся в кабинет. Иван Степанович сидел склонивший над столом с бумагами.

— Дима, я весь в отчетах, сам видишь. Времени нет, поэтому попрошу тебя сегодня поговорить с вдовой этого Солоневича. Уже полгода прошло с того случая, а она волнуется, просит ее принять. Материалы оперативно-следственной группы особо, конечно, не разглашай, но дай понять, что ее сын здесь не при чем. Заодно и спроси, вдруг она знает, что-нибудь об этом Павле Петрове.

— Хорошо, Иван Степанович, а когда она придет?

— Я ей через два часа назначил.

— Хорошо, поговорю.

— Ну и лады. Потом ко мне поднимись о результатах доложить.

Спускаясь в свой кабинет, Владимиров думал о том, что и сам был не прочь поговорить наедине со Стеллой Солоневич. Все это время ему не давал покоя одни вопрос, ответить на который могла только она.