Во все уши. Про многозадачный орган, благодаря которому мы слышим, сохраняем рассудок и держим равновесие - [56]

Тысячи миль сквозь океан

На глубине между 500 и 1500 метрами под поверхностью воды находится специфический слой – так называемый канал SOFAR (Sound Fixing And Ranging). Благодаря оптимальному давлению и температурным условиям звук распространяется там на несколько тысяч километров. Его можно использовать, например, для обнаружения подводных лодок на больших расстояниях. Терпящие крушение корабли, разбившиеся самолеты и даже приземлившиеся в воду капсулы космических кораблей с помощью небольших зарядов взрывчатых веществ могут подавать аварийные сигналы, которые сообщат об их местонахождении на большие расстояния.

Словно катящийся камень [25]

Дождь прекратился как раз вовремя, и воздух в этот теплый сентябрьский день приятно свеж. Мы с женой сидим у себя террасе и внимательно прислушиваемся. До нас доносится лишь отдаленное эхо, но нет никаких сомнений: мы слышим голос Мика Джаггера в музыкальном сопровождении легендарных The Rolling Stones. Их концерт – большое событие в Гамбурге. Прямо сейчас более 80 тысяч человек собрались в городском парке, чтобы услышать рок-легенд вживую. Я тоже хотел принять участие в таком уникальном событии, но рад, что отказался от этой затеи из-за высокой стоимости билетов. Всего за два дня возвели сцену и установили гигантские колонки. Я не хочу подвергать свои больные уши воздействию звука, вырывающегося из этих монстров.

– Это же Sympathy for the Devil, – с гордостью говорю я, когда узнаю эту песню, услышав ее впервые за долгое время.

Сцена находится примерно в двух километрах от нашего дома. Но, несмотря на это, мы можем слышать «Камней» и здесь. Так насколько же громкий звук может быть на самом концерте? Похоже, в голову Сильвии приходит аналогичная мысль. Я постоянно занимаюсь изучением темы слуха, поэтому она тоже успела хорошо познакомиться с этим вопросом. Она говорит:

– Вот скажи-ка, «Камни» прославили свое имя и уже очень древние, словно доисторические окаменелости! Разве они не должны были давным-давно оглохнуть, давая такие концерты?

Я ухмыляюсь над игрой слов, а после серьезно отвечаю:

– У них у всех однозначно нарушение слуха или тиннитус, или и то и другое. Это один из грязных секретов музыкальной индустрии. Некоторые звезды из представителей старой гвардии открыто признают наличие проблем с ушами, например, Эрик Клэптон, Фил Коллинз или Брайан Джонсон из AC/DC. В конце концов, самого Мика Джаггера певец и фотограф Брайан Адамс фотографировал для благотворительного фонда Hear the World[26], цель которого – привлечение внимания к теме потери слуха. Я уверен, что гораздо больше музыкантов, дающих живые выступления, испортили слух, включая и молодых. Возьмем известных диджеев. К примеру, Свен Фэт много лет страдает от тиннитуса. Иной исход событий был бы чудом. В девяностые, когда я впервые оказался на его выступлении в легендарном техно-клубе Omen во Франкфурте, атмосфера там была настолько громкой и душной, что из басовых колонок брызгал конденсат. Фэт стоял за диджейским пультом в кислородной маске. Но средств защиты слуха на нем не было.

– Он был в кислородной маске?

– Да. Повсюду был искусственный дым, в котором мелькали яркие лампочки. Вокруг носились типы в водолазных костюмах, некоторые посетители были одеты в сигнальные жилеты дорожных рабочих. Настоящее безумие. Сейчас Фэту уже за 50, но он продолжает крутить пластинки. Должно быть, его уши пережили многое. Неудивительно, что у него проблемы.

Дальше я рассказываю жене о встрече с коллегами-диджеями несколько лет назад. Я оказался единственным, кто на работе постоянно носил средства защиты слуха. Остальные сказали, что так им не удается достаточно прочувствовать музыку.

– Это мне знакомо, – говорит Сильвия. – Когда я слышу некоторые песни по радио, сразу хочется добавить громкости. Но почему мы чувствуем потребность слушать музыку особенно громко? Было бы логичнее, если бы мозг предупреждал нас: «Опасно! Беги!» Но вместо этого он командует: «Круто, сделай-ка погромче!» В этом же нет никакого смысла. Что за этим кроется?

После напряженных размышлений я выдаю:

– На самом деле это действительно хороший вопрос! Пока у меня нет ответа, но я найду его.

Музыкальный наркотик

Как бы ни отличалась музыка, которую играют на рок-концертах, техно-рейв вечеринках, фестивалях под открытым небом и в клубах, у всех этих мероприятий есть кое-что общее: на слушателей воздействуют очень громким звуком. В 1960-е годы группе The Beatles еще приходилось решать проблему, связанную с тем, что их песни с трудом можно было услышать из-за громких криков фанатов, но в наше время скорее посетители не могут расслышать собственные слова на фоне музыки. Такая опасная для здоровья тенденция отчасти связана с усовершенствованием акустических систем, которые в 1970-х и 1980-х годах уже могли создавать гораздо более мощное звуковое давление, чем прежде. Громкость звука на концерте группы The Who в 1976 году достигала 132 децибел на расстоянии 15 метров от сцены и, таким образом, превышала абсолютный болевой порог.

Однако если что-то можно реализовать технически, еще не значит, что это действительно необходимо воплощать в жизнь. Когда десятки тысяч людей добровольно стекаются на такие мероприятия, большая громкость, как часть общего переживания, призвана удовлетворять определенную потребность аудитории. Кстати, это в некотором роде касается и классической музыки, исполняемой без электрического усиления. Играющий оркестр может достигать невероятной громкости, что сильно вредит слуху музыкантов, потому что они подвержены прямому воздействию звуков, исходящих от инструментов соседей-музыкантов. Во время исполнения «Валькирии» Рихарда Вагнера перед духовыми инструментами была зафиксирована громкость 130 децибел. Не так давно музыкант оркестра подал успешный иск против Лондонского королевского оперного театра на 850 тысяч евро, потому что во время одного из таких выступлений получил повреждение слуха и стал нетрудоспособным.