— Так, слушайте меня внимательно, красавицы. — начал Валера. — По сведеньям, которые мне удалось выяснить из проверенных источников, с Алексеем всё нормально. Его увезли в Москву, на переговоры по объединению нашего бизнеса с одной крупной компанией. В Москве он будет находиться минимум неделю. Доступа к телефону у него нет, а поэтому позвонить он нам не может.
— А разве вот так на переговоры увозят? — всхлипнула Женя. — Я же видела из окна, как Алексея с мешком на голове в машину грузили…
— Он сначала отказался от переговоров с этими людьми, поэтому мы с вами сюда и переехали, Женечка. — спокойно ответил Останин. — Люди отказа не приняли, и прислали спецназ, который только так и обучен действовать. Так что не переживай, с Алексеем всё будет в порядке. Этим людям просто не выгодно причинять ему хоть какой-то вред, поверь мне на слово. А мы с вами продолжим спокойно ждать возвращения Алексея пока здесь, на свежем воздухе и под усиленной охраной. Так что можешь спокойно заняться своей диссертацией, Женя. Приятного аппетита! — официант как раз принёс салаты.
После ужина Зоя «накормила» Евгению очередной порцией таблеток, довела до номера и уложила спать, а Светлана осталась сидеть с Валерой.
— Где на самом деле Алексей? — спросила она у Останина.
Тот остро глянул на девушку и, отведя глаза, вздохнул.
— Не знаю. Где-то держат его в профилактических целях, чтоб был посговорчивее и согласился на условия противной стороны. По всем расчетам, вреда никакого ему точно причинить не должны. Так что не переживай. Насчёт сроков — всё верно, Березовскому именно эту цифру и озвучили. Больше можешь не пытать, ничего не знаю.
— Я поняла, Валера. — кивнула Светлана. — Как что-то новое узнаешь, скажи.
— Обязательно. — заверил девушку Останин. — И не вздумай Женьке что-нибудь ляпнуть. Сама видишь, девочка воспитывалась в тепличных условиях, и к нашему суровому времени совсем не приспособлена.
— Я всё понимаю. — кивнула Света. — и направилась к выходу из ресторана, ей сегодня предстояло ещё одно занятие по языкам с Зоей Ивановной.
***
Вечером этого же дня, когда за амбразурами окон стало совсем темно, мне принесли поесть. На ужин была картошка с сосисками в металлической миске, такое ощущение, что собачьей. Прибором служила алюминиевая ложка.
— Может, наконец, объясните мне, для чего вы меня здесь держите? — попытался выяснить я, не особенно, впрочем, и надеясь на ответ, да и тоном спросил «просящим».
— Хавай, и ложись спать. И помни, выкинешь какую-нибудь финт, родителям твоим не поздоровится. Ты меня понял? — зло поинтересовался спецназовец в маске.
— Понял. — кивнул я.
Поев без особого аппетита, отодвинул миску, лег на матрас и закрыл глаза, пытаясь уснуть. Это у меня не получалось довольно продолжительное время — разные мысли опять полезли в голову. Господин Гусинский, который меня сюда засунул, сука такая, точно знал, что делать — безнадёга, отсутствие возможности помочь родителям, раскаянье в моём упрямстве и самомнении, ставшее причиной всего этого, понимание того, что мои действия стали прямой причиной неприятностей у моих компаньонов, рисковавших получить реальные срока, накатили с новой силой. Оставалось одно — терпеть, и настраивать себя на долгое заключение. Чтобы хоть как-то вывести себя из подавленного состояния, заставил себя начать строить планы мести виновникам моих неприятностей. Что я только не представлял, — и как ментов со следователями и прокурорскими увольняют с работы, а Матанцев отслеживает вопрос возбуждения против них уголовных дел «по совсем даже не подброшенным наркотикам», как этот сраный спецназ, похитивший меня, сядет за превышение должностных полномочий. Дальше же можно было заняться лицами, отдававшими преступные приказы своим подчинённым. В этом вопросе надо будет обязательно посоветоваться с Матанцевым и его московским дружком, генералом Егоровым. Простая провокация здесь не прокатит, МВД и Прокуратура точно впрягутся за своих со всеми повязанных высокопоставленных сотрудников, сомнений в этом у меня нет никаких. Но, я уверен, если творчески подойти к решению этой проблемы, можно будет что-нибудь потом придумать. И, наконец, апофеоз мечтаний — господин Гусинский! Венец, так сказать, мести. Что я только себе не навоображал… Что я только с ним не творил… А что я при этом чувствовал… Именно под эти «успокаивающие» мысли, в конце концов, мне и удалось забыться тревожным сном.
Пробуждение было хреновым, и причин тому было несколько — начиная с того, что я, проснувшись, не сразу, но всё же вспомнил о своём статусе похищенного, матрас не давал мне того комфорта, к которому я привык, и кончая тем, что постоянно, на протяжении всей ночи, я просыпался из-за звенящий цепи, ноющих рёбер и натертого предплечья от браслета. Кофе в матрас мне так никто и не соизволил принести, пришлось довольствоваться оставленной водой, заодно кое-как ей и умылся. Завтрак мне тоже никто не принёс, давешний спецназовец появился только днём. На этот раз обед состоял из какого-то жиденького супа из кубиков Магги, а на второе — холодная картошка и небольшой кусок шашлыка. Видимо охрана в этом доме вчера вечером готовила мясо на углях, хотя характерного запаха я не слышал. Моя попытка заговорить со спецназовцем не увенчалась успехом, меня просто предупредили, в очередной раз, о возможности получить по рёбрам. И оставили одного до вечера. Ужин напоминал вчерашний, но с вариациями — за место картошки принесли холодную лапшу с теми же сосисками.
