Во все Имперские. Том 4. Петербург - [13]

— Акалу, ты втюрился в вампирку? — заржал я, не выдержав, — Понравилось, как она тебе горло разорвала?

Вообще Кровопийцина была и правда хороша собой. Но мне лично после созерцания её в бою плотнее знакомиться с этой барышней уже совсем не хотелось.

— Я сейчас сам позвоню целителю… — заявил Шаманов.

С парнем явно происходило что-то не то, раньше он так на рога никогда не вставал и со мной не спорил.

— Ага, — ответил я, — Давай, вызвони нам сюда Кабаневичей с целителем. Хочешь, чтобы герцог Кабаневич узрел, что мы тут сидим в компании беглого Императора и еще двух преступников? Ты точно уверен, что Кабаневич не сдаст твою любимую кровососку Охранке, как только увидит наше сборище?

— Не называй её так, — потребовал Шаманов, — Извинись!

— Парень прав, леший меня забери! — заявил Малой и царственно стукнул кулаком по столу, — Моей телохранительнице нужен целитель! Эта барышня мне еще понадобится, чтобы вернуть себе престол, между прочим!

Малой уже успел высосать три кружки пива и, единственный из всех нас, набрался.

Когда Император изволил бить кулаком по столу — его кулак издавал странный звук. Это было связано с тем, что Малой снова приделал себе протез пальца, который Царь не унес с собой, а оставил валяться на полу книжной лавки.

Закончив тираду, Малой икнул, а потом потянулся к четвертой кружке пива, которых он заказал всего пять. Причем заказал за мой счет. Своего бабла, как выяснилось, у Императора Всероссийского не было.

Похоже, что слухи о том, что Малой вдобавок ко всему еще и алкаш, были не сильно преувеличены.

— Его Величеству хватит, — сказал я, отодвигая от Государя стакан, — А целитель нам не нужен. Я прав, Симон?

— Не нужен, — подтвердил алхимик, — Я же осмотрел рану госпожи. Она кашляет, потому что легкое задето. Но это скоро пройдет, когда ткани регенерируют. А легкие не являются ключевыми органами для магократа. Сердце и желудок у госпожи не пострадали, так что она будет в норме уже через полчаса.

— А вдруг не будет? — пробухтел Шаманов, — Ваше Сиятельство, вы как?

Вопрос был обращен к той же Люде Кровопийциной, девушка на этот раз не ответила, а просто поморщилась. Судя по всему, Шаманов надоел уже даже ей.

— А с ним что? — спросил я Симона, кивнув на Шаманова.

— А что со мной? — с вызовом уставился на меня эксимос, — Я просто проявляю обычную галантность и забочусь о раненой девушке. Что не так?

— Это вопрос тонкий, — осторожно ответил мне алхимик, — Видите ли… Ну в общем, мы очень мало знаем о клане Кровопийциных. Его ведь уничтожили еще в шестнадцатом веке, если я не ошибаюсь. А вот в этой барышне каким-то образом проявилась магия давно погибшего клана. Такое бывает. Но очень редко.

Собственно, я предполагаю, что когда представитель клана Кровопийциных кусает человека — между вампиром и жертвой происходит некое таинственное взаимодействие магического характера. Людмила же высасывает из жертвы ауру, то есть, можно сказать, саму душу…

— Короче говоря, она очаровала моего кореша, порвав ему зубами глотку, — подытожил я и отхлебнул еще пива, — Мило.

— Я никого не очаровывала, — прошипела Люда, — Я этого вообще не умею. Просто сосу ауру. Это всё.

Шаманов выглядел смущенным, а Кровопийцина тем временем подвинула к себе тарелку с вареными раками и начала их пожирать своими острыми зубами, яростно, но при этом не без изящества.

— Вы и сами не знаете всех своих способностей, — мягко сказал девушке Симон, — Родомагия — тонкая материя. Обычно её использованию мага обучают старшие его клана. А в вашем случае, у вас не было никаких старших, так что вы и сами себя еще не познали, если можно так выразиться.

Симон некоторое время наблюдал, как вампирша терзает раков, а потом обратился уже ко мне:

— Вы вроде говорили о каких-то двух сотнях тысяч, барон…

— Да, вы их получите, — кивнул я, — Если согласитесь поучаствовать в моем бизнесе. Мне нужен алхимик, толковый.

— О каком бизнесе речь? — влез в беседу Малой.

— О моем, — ответил я Государю, а Симону просто показал на своем смартфоне фотографии подземной лаборатории в поместье.

Симон забрал у меня смартфон и проскроллил фотки. Алхимик рассматривал фотографии внимательно, его черные глаза оживленно заблестели.

— Знаете, что это? — спросил я.

Малой было попытался встать, чтобы тоже глянуть фотографии, но не осилил подняться со стула и просто махнул рукой.

Симон же вернул мне смартфон, потом взял салфетку, достал из кармана авторучку и написал нечто на салфетке.

Он протянул салфетку мне.

Прежде чем убрать смартфон в карман, я предельно аккуратно и незаметно сфотографировал и Малого, и жравшую раков вампиршу и даже князя Взвешина, который сидел тут же с нами, но пока что не проронил ни слова.

Ну а что? Фотографии трех государственных преступников иметь с собой полезно. Особенно фотографию беглого Императора. В случае чего смогу поторговаться ими с Охранкой или еще с кем-нибудь.

Потом я взял салфетку, на ней было только два слова:

«АЛХИМИЧЕСКИЕ ПИЛЮЛИ»

Почерк у Симона был странным, он отдавал какой-то арабской каллиграфией.

Я быстро сжег салфетку в пепельнице, пока написанное там не прочитали не в меру любопытный Малой или его сподручные.