Во все имперские. Том 2 - [23]

Ставший сегодня князем и сыном канцлера Империи Корень-Зрищин вообще ни разу в жизни не касался женщины, ему просто было противно. Ибо у некоторых женщин плохо пахнет изо рта, у других есть родинки на лице, а у третьих пальцы на руках не той формы.

В каждой женщине есть изъян, и это просто невыносимо. Сама мысль о сексе — невыносимо отвратительна, соитие — апогей мерзости.

— Да, ты будешь меня охранять, — кивнул Корень-Зрищин, — Но не в кровати. Это моя кроватка. Так что подежуришь у дверей. И дай ей еще двух товарищей в помощь, Огневич. Магов, помощнее. Этот ублюдок Нагибин умеет драться.

— Ладно, — нехотя согласился Огневич, — Я, кстати, спрашивал у бати, как ты и просил. Батя сказал, что трогать Нагибина запрещает Охранка. А вот почему — никто не знает, а Охранка, естественно, никаких объяснений не даёт…

— Этот урод Нагибин защищал Чудовище! — вознегодовала Псобчакова, явно рассерженная тем фактом, что сын канцлера отказался разделить с ней постель, — Его надо отправить на виселицу, как изменника!

— Надо, да только Охранка не хочет, — мрачно усмехнулся Корень-Зрищин, — Уж не знаю по какой причине. Но это и неважно. Павел Павлович теперь Император, а мой отец — канцлер Тайного Совета. Так что моему клану на Охранку плевать, мы выше них.

Поэтому завтра сюда приедет лично мой отец, а вместе с ним маги-наёмники и еще трое моих двоюродных братьев. И тогда мы убьем Нагибина, и Охранка сделать нам ничего не сможет. Так что всё, что мне нужно — выспаться сегодня ночью, чтобы завтра быть в силах лично порвать Нагибину глотку.

— Если хочешь — можем отложить твою инициацию, — предложил Огневич, почесывая рыжую бороду.

— Не нужно, — отмахнулся Корень-Зрищин, — Я желаю стать масоном сегодня. Я теперь князь, а князю негоже не состоять в ложе. Просто поставь у моих дверей охрану из магов, и еще казаков. На всякий случай.

А в три часа ночи я буду готов. Как мы и договаривались. А теперь я собираюсь отдохнуть, так что до встречи. К тебе это тоже относится, Псобчакова. Пошла вон.

Глава 35. Ночной беспредел

Шефу Охранного Отделения княгине ПЫТАЛОВОЙ, сверхсекретно:

«Цель нами не обнаружена, но предполагаем, что Париж она не покидала.

Французская жандармерия и Имперская Бригада оказывают нам полную поддержку, все публичные аэропорты и выезды из города блокированы.

Однако, остается опасность, что цель покинет Париж, воспользовавшись одним из частных аэродромов, контроля над которыми французские спецслужбы не имеют.

Предполагаю, что цель скрылась от нас, воспользовавшись Порошком, заряженным на телепортацию.

Также известно, что за три минуты до своего исчезновения цель получила шифрованное сообщение. В настоящее время мы пытаемся его дешифровать, пока что безуспешно. Отправитель сообщения также неизвестен.

Обе телохранительницы цели погибли при взрыве автомобиля, так что информацию от них мы получить, увы, уже не в состоянии.

В связи с этим:

1. Будут ли дополнительные указания?

2. Что предпринять в отношении цели, если она будет обнаружена? Доставить в Россию или ликвидировать?

3. Нам известно, что цель в последнее время плотно обменивалась шифрованными сообщениями с неким лицом, действовавшим под псевдонимом Кутузов. Но магов с такой фамилией ни в России, ни во Франции сейчас не существует.

Клан Кутузовых погиб еще в конце XIX века.

Однако, предполагаю, что вышеупомянутый Кутузов и был тем, кто помог цели скрыться. Могу ли я получить дополнительную информацию по этому вопросу, например, от Главного Управления?

Ваш верный слуга и холоп Государя, главный резидент во Франции, герцог МЕНЬШИКОВ

Слово и Дело!»

ОТВЕТ, сверхсекретно:

«1. Я разочарована.

2. Очень разочарована.

3. Возвращайтесь в Петербург, немедленно. Я перепоручаю это дело полковнику Лариону Пыталову.

Слово и Дело!

Княгиня ПЫТАЛОВА.»

Я проснулся около полуночи и понял, что вполне выспался. Тело барчука хотело бы еще поваляться в кроватке, но я привык просыпаться быстро и всегда именно во столько, во сколько запланировал, и сразу же вставать.

Поднявшись, я оделся, умылся, размялся и взглянул в окошко комнаты под потолком. В ночном небе висела убывающая Луна, сегодня она была оранжевой, хотя приглядевшись, все еще можно было заметить фиолетовый оттенок. Но этот оттенок таял, прошлой ночью он был ярче.

Прислушавшись к своим ощущениям, я убедился, что моя магия возросла, как и всегда ночью. Я ощущал внутри себя мощь, моим врагам сегодня определенно придется очень несладко.

Я подошёл к самому окошку, и лунный свет упал на моё лицо. Луна светила, но, как легко догадаться, не грела. Но я чувствовал её свет на коже, каким-то третьим чувством, так ощущают головную боль от инфразвука.

Акалу спал одетым, видимо, опасался неожиданного нападения ночью, поэтому и не стал снимать мундир.

Я вежливо кашлянул, но Шаманов не проснулся. Таких сонь я не любил еще со времен срочной службы в армии, так что счел разумным засадить другу кулаком под ребра.

Шаманов ухнул, потом проснулся, захлопал глазами и вскочил на ноги.

— Будь здесь враги, тебе бы уже горло перерезали, — пояснил я Шаманову, — Ладно, за дело. У тебя есть нож?

— Зачем нож? — со сна растерялся Акалу, — Мы сами будем резать горла?