Во все имперские. Том 1 - [53]

Наш Предок то пиво выпил, да повеселел.

Люди глядят — Предок совсем веселый. Ну люди и стали тоже пиво пить, а Предок его стал варить, да продавать.

И с тех пор люди уже прямо не ходили, а ходили к земле нагнутые, особенно когда пива перебрали. А предка нашего стали за то называть Нагибой. Отсюда и фамилия наша пошла.»

— Прикольно, — заметил я, когда экзаменатор закончил декламировать сказ, — Какая-то пропаганда алкоголизма и лени.

— Может и так, — согласился бородач, — Вот только, вы учитывайте, что это древний сказ. В те времена алкоголизм и лень могли себе позволить лишь люди зажиточные.

— Да я понимаю. А вы все сказы знаете наизусть, прям каждого клана?

— О, да, — с наслаждением признался бородач, — Видите ли, Александр Петрович, история кланов — моя специализация. А вообще мой род — крупнейшие специалисты по истории во всей Империи. Я — Мартыханов-Заклёпкин, Лукий Авдеевич.

Бородатый встал и протянул мне руку.

Мда.

Вот это поворот.

Глава 16. Глубина Глубин

«Магократ, полагающий себя властелином магии, есть не магократ, а фокусник. Лишь полагающий себя сосудом магии и слугой магии достигнет истинного величия.»

Владимир Соловьев, русский философ

«Liber Magocratiae», том II

Я пожал крепкую руку Лукия Авдеича, ожидая подвоха и будучи готовым в любой момент дать экзаменатору по щщам.

— Ваш клан пытался меня убить, вместе с сестрой, — напомнил я Авдеичу, — Вы так хорошо изучили историю Нагибиных, чтобы сохранить её для потомков, когда всех нас вырежут?

— Ну что вы, — рассмеялся Лукий Авдеич, — Уверяю вас, я к покушению на вас не причастен. Я, конечно, о нём знал, но не одобрял. И мой племянничек Жирослав, которого вы чуть не убили в Пскове — редкостная падаль. Пьяница, мот и бабник. Еще и слабак, раз позволил вам вырубить его. Так что я даже благодарен, что вы преподали ему урок.

— Так он жив?

— Ну конечно! — заверил меня Авдеич, — Регенерировал за пару часов. Что ему сделается? Хотя он зол на вас, очень. Ну да ладно. В любом случае, будем считать, что вы только что успешно сдали вступительный экзамен на знание Базового Имперского минимума.

А за то, что вы поучили уму Жирослава — я, пожалуй, даже дам вам дополнительные баллы. Нехорошо, конечно, что вы убили одного из наших слуг в клубе. Но, с другой стороны, как историк, я понимаю, что слуг никто никогда не считал, это расходный материал.

— Да это все понятно, спасибо, — кивнул я, — Непонятно ваше расположение ко мне, Лукий Авдеевич. Там внизу, в зале сразу после входа, написано, что клан — это всё. А я же враг вашего клана, так?

— Так это не мне решать, — развел руками Мартыханов-Заклёпкин, — Кто друг, а кто враг, решает Старший клана. Но здесь, в Лицее я вижу перед собой не врага, а весьма талантливого юношу, который далеко пойдет. И имею на это полное право, поскольку Лицей Императорским указом объявлен зоной свободной от клановых междоусобиц.

Хотя на деле на этот указ почти всем плевать, как вы понимаете. Кстати, вам стоит поспешить, если вы хотите здесь учиться.

У меня вы экзамен выдержали, но теперь вам еще предстоит пройти политическую проверку и доказать свой магический потенциал. Четвертая дверь по коридору, идите туда. А потом дверь в самом конце коридора. Поторопитесь. И удачи!

Я поблагодарил Мартыханова, держа в голове, что тут не всё так просто.

На самом деле было непонятно, то ли мы действительно подружились с Лукием Авдеичем, то ли я стал фигурой какой-то сложной многоходовочки. Возможно даже Лукий Авдеич рассчитывает использовать меня во внутриклановых интригах рода Мартыхановых-Заклёпкиных.

Впрочем, еще посмотрим, кто кого использует. Я не особо люблю быть фигурой, всё же предпочитаю роль игрока, который фигуры двигает.

На четвёртой двери дальше по коридору никаких табличек, даже бумажных, не было.

За дверью оказалась маленькая и полутемная комнатка с мужиком внутри. Этот мужик был квадратен подбородком и усами, а одет был в синий мундир с вышитыми серебром погонами. Стену кабинета украшал огромный ростовой портрет покойного Императора Павла I.

Ну тут все понятно. Местный особист. Сейчас будут проверять на благонадежность.

В отличие от Мартыханова, который все держал в голове, особист в голове, как и положено верному служаке, не держал ничего и полагался только на документы перед глазами.

Он пощелкал мышкой своего компьютера, угрожающе постучал по клавиатуре, а потом без всяких приветствий перешёл к делу:

— Ваш дед состоял в либеральной масонской ложе, барон Нагибин.

— Боюсь, я не был знаком с моим дедом, — честно признался я, — Но уверяю вас, я ни в каких масонских ложах не состою.

— Как же не знакомы с дедом? — хмыкнул особист, — Ваш дед, Прыгунов Юрий Юрьевич, только семь лет назад преставился-с.

— Я был еще мал, так что почти его не пом… — до меня вдруг дошло, что именно только что изрёк особист, — Чего? Прыгунов, вы сказали?

— Прыгунов, — безжалостно подтвердил особист, — Ваш дед и отец вашей матушки, в девичестве Прыгуновой.

Вот это поворот.

— Эм… — я даже растерялся, но только на секунду, — Сказать по правде, я уже и запамятовал, что моя матушка была из Прыгуновых. Честно признаюсь, я сейчас в довольно плохих отношениях с Прыгуновыми.