Во все имперские. Том 1 - [25]

Еще тут же стояла прекрасная Алёнка.

Вид крестьян с факелами сперва вызвал у меня неприятные ассоциации, на миг даже возникла мысль, что холопы решили продолжить бунт и теперь пришли пожечь моё поместье, как нацисты Рейхстаг.

Но вглядевшись в лица крепостных, я понял, что они неагрессивны, а пришли вероятно, чтобы помочь барчуку, который только что трагически потерял родителей.

— Как там Синдзи? — спросил я у Вандамма.

— Поправится, — поклонился мне старик, — У знахарки валяется. Вроде оклемался, но головушка болит. Ничего, барин, умнее будет.

— Надеюсь на это, — по-барски чопорно ответил я, — А как Курощуп?

— Так а хрен его знает, — доложил Вандамм, — Курощуп же Прыгуновский, не наш. Мы его Прыгуновым и снесли. Но свадьбу Курощупа с моей дочей вроде как не отменяли. Стало быть жив.

У ворот парка тем временем мелькнули фары автомобиля и послышался визг тормозов.

— Это еще кого принесло?

— Отец Антонин приехал, отпевать, — доложила всезнающая Скорсезовна.

Отец Антонин прибежал к поместью уже через полминуты. Он запыхался, хотя для попа был довольно строен, и бегал, несмотря на рясу, быстро.

— Мои соболезнования, барин, — прохрипел батюшка, — Да упокоит Господь души умерших.

— Эм… — я несколько растерялся, — Слушайте, батюшка, там это… Ну в общем, моих черной магией ухлопали.

— Освящу дом сейчас же! — живо откликнулся священник, — И хоронить в таких случаях нужно немедленно!

— А где хоронить-то?

— Как? — опешил отец Антонин, — Да в мавзолее фамильном и похороним. Где ваши деды с бабками лежат.

Я взглянул в сторону, указанную батюшкой, и с ужасом осознал, что вот это груда камней за поместьем — наш фамильный мавзолей Нагибиных.

— Эм… Окей.

— А сестрица ваша где? — тут же затараторил отец Антонин, которому, видимо, не терпелось перейти уже к делу, — А дядюшка ваш? Хорошо бы всю семью собрать. На похороны.

— Сестрица на учебе, — соврала Скорсезовна, видимо, не желая выносить сор из избы и рассказывать о блядущей сестрице посторонним, — А дядя ихний — в Петербурге. Не будет их.

— Кхем… — прокашлялся я, — Боюсь, что меня при отпевании и погребении тоже не будет. Видите ли, мне необходимо свершить кровную месть. А еще у меня дела в Пскове, а завтра я должен отправиться на учёбу. Прошу отнестись с пониманием.

— Как? — в очередной раз опешил отец Антонин, но тут же спохватился, — Но воля ваша, барин. Как пожелаете. Давайте, кстати, пока вы тут, подсчитаем…

— Все подсчитано уже, батюшка, — сурово изрекла Скорсезовна, — За отпевание вам рубль, за то, что дом от черной магии очистите — два рубля. А за то, что вы болтать лишнего не будете о том, какой страшной смертью Нагибины умерли — за это вам еще четыре рубля сверху.

Отец Антонин вроде хотел заспорить, но под суровым взглядом Скорсезовны передумал и просто кивнул.

— Кстати, о деньгах, — влез я в разговор, — Хотелось бы узнать об актуальном финансовом состоянии моей семьи, Скорсезовна. Я так понял, ты же моя экономка, или как там это называется?

— Про енто не всё знаю, — уклончиво ответила Скорсезовна, — Я токмо за крепостных и хозяйство отвечаю. А из хозяйства у вас, барин, одно овсяное поле в пятнадцать гектар, да поле сорной травы в четыре гектара. А крепостные ваши все тута, кроме еще Синдзи болезного — все пять душ. Я, Вандамм, его два сына, да Алёнка, которую вам покойный батюшка подарил.

А Рэй больше не ваша, продали её Прыгуновым. Уж не знаю, чего она приперлась. Не звала я её. Никак шпионить для Прыгуновых припёрлась, лярва. А еще у вас Рокфор есть, но он в Пскове, с сестрицей вашей. Итого у вас семь душ крепостных. А Дрочило этот не ваш. Тоже Прыгуновский он, так что гоните его в шею, барин.

— Я тут решаю, кого гнать, — ответил я, — Семь холопов — это, конечно, хорошо. Но ты на вопрос ответь. С деньгами что?

— У меня двадцать один рубль, — нехотя призналась Скорсезовна, — Для оперативного распоряжения хозяйством, как ваш батюшка покойный говорил. А про капиталы и остальное— писаря вашего в Пскове спрашивайте. Зовут его Растяповым, Далматом Ярославичем. А контора у него на улице Стального Алхимика, дом двенадцать.

Только вам сейчас не о деньгах надо думать, барин. Прыгуновы ваших родителей ухлопали, как пить дать, Прыгуновы. Вы идите, да им мордасы разукрасьте, чтоб аж прыгать не смогли. А то и убейте парочку — мир без них лучше станет.

Вы их, барин, не бойтесь. Они род еще беднее нашего. И маги все низкоранговые, вы их одной левой размажете.

— Хм… — я задумался, — А какие у тебя есть доказательства против Прыгуновых?

— Да, тьма тьмущая, — затараторила Скорсезовна, — Их холопы у нас коров воровали! Ну, енто еще когда у нас коровы были… И Рэй они нас продать заставили силой, своему Курощупу в жены. А еще спор у нас с ними давний по поводу поля. Но это всё ладно.

А вот наследничек ихний Егорка Прыгунов сегодня у нас тут ходил, магию колдовал. Я сама видела! А сейчас я к ним сходила, да поглядела на них. И знаете что, барин? Праздник у них там. Смерть ваших родителей празднуют, ироды!

— Как их найти-то?

— Дык в Прыгуновку идите. Километров пять на юг. Поместье их сразу увидите. Самый высокий дом в деревне. Дерьмо, а не поместье. Еще паршивее нашего, барин! Тут в Псковской губернии кланы все древние, да бедные, как говорится.