Во все глаза. Секретная книга для тех, кто хочет сохранить или исправить зрение - [5]
Надо сказать, что при радиальной кератотомии перфорация (прокол) роговицы была частым осложнением. Разрез роговицы нужно было делать как можно глубже — чем глубже надрез, тем лучше послеоперационный результат. Опытные хирурги специально делали микроскопические проколы, что позволяло компенсировать близорукость высокой степени эффективнее, чем при стандартных операциях. Стандартной операцией убиралось до −6 диоптрий, то есть у пациентов с миопией большей степени до «единицы» зрение не компенсировалось. За счет более глубоких разрезов с микроперфорациями можно было убрать до −7 и даже до −8 диоптрий, что мы и делали, когда позволяло строение глаза. Мы делали очень много радиальных кератотомий — это было ноу-хау нашего института, к нам выстраивались очереди из желающих избавиться от очков.
В общей сложности я провел несколько тысяч таких операций. И даже впоследствии обучил данной операции моего заведующего Ярослава Иосифовича Глинчука и многих молодых хирургов, потому что Святослав Николаевич обязал всех уметь это делать, настолько был высокий спрос.
Научная работа
Под руководством Святослава Николаевича я защитил кандидатскую диссертацию. Тема была очень актуальная, связанная с лечением послеоперационных эндофтальмитов — внутреннего воспаления глаза. Я работал тогда в отделении патологии оперированного глаза, и мы редко, но все же наблюдали таких пациентов. В минимальном проценте случаев после операции попадала в глаз инфекция, и возникал эндофтальмит. Это крайне тяжелое осложнение с высоким риском потери глаза. Можно назвать этих пациентов самыми сложными во всем институте! Все врачи переживали за таких больных. Каждый случай разбирали на общебольничной конференции.
Фёдоров очень ревностно относился к каждому случаю. «В самом передовом институте в стране и даже, возможно, в мире — и возникают эндофтальмиты? Такого быть не должно! Если они возникают, значит, в чем-то есть проблема», — говорил Святослав Николаевич.
Поиском решения данной проблемы я и занимался: искал входные ворота инфекции, брал микрофлору, исследовал и изучал все нюансы. Штаммы микроорганизмов, полученные от пациентов, мы вводили кроликам и затем пробовали действие различных, самых современных антибиотиков, подбирая эффективную антимикробную терапию. Очень важно было подобрать правильную дозу: слишком высокую нельзя вводить из-за токсического действия на нежные ткани сетчатки и зрительного нерва, а слишком маленькая не дала бы эффекта от терапии. Мне надо было найти оптимальную дозировку. Дополнительно я исследовал фармакокинетику вводимых препаратов, то есть химическое превращение вещества в организме человека. Важно было понять, как долго сохраняется максимально допустимая концентрация антибиотика во влаге передней камеры и стекловидного тела. От этого зависело, как часто нужно вводить препарат, чтобы вылечить эндофтальмит — через сутки, двое или через 5, 12 часов, и как эффективнее действует антибиотик — до удаления стекловидного тела или после.
Несмотря на то, что такое осложнение, как эндофтальмит, встречается редко, от него никто не застрахован. Он может возникнуть после любой проникающей операции на глазном яблоке. Поэтому мы тщательно обследуем пациентов перед вмешательствами, проверяя, нет ли инфекционных и аутоиммунных процессов в их организме. Пациенту следует вылечить все острые и компенсировать хронические заболевания, сделать флюорографию, посетить стоматолога и ЛОР-врача, чтобы исключить любые воспалительные процессы. Полный лист обследования выдаст глазной хирург перед операцией. Хорошее состояние общего здоровья позволит снизить риски послеоперационных воспалений и других осложнений.
Друг из Японии
Диссертацию по эндофтальмитам я защищал вместе с японским офтальмологом Кодо Окуяма. В настоящие дни это почитаемый офтальмохирург в Японии, профессор, владелец известной глазной клиники в Токио. Кодо Окуяма — врач в 4-м поколении. Когда-то он начинал работать обычным терапевтом в семейной клинике и офтальмологом быть не собирался. Но однажды прочитал в газете заметку о Святославе Фёдорове, как он хирургически исправляет близорукость алмазным ножом. И Кодо решил, что японцам нужно привезти эту новую технику, чтобы помочь как минимум трети из них избавиться от очков.
Прадед, известный японский врач Хиромо Окуяма учил правнука: «Не женись по любви и не бери в долг, новое в медицине проверяй на себе». Следуя совету предка, Кодо написал Фёдорову и приехал на операцию, чтобы убрать свою высокую близорукость. Святослав Николаевич сам сделал японцу кератотомию, оставив по показаниям небольшую миопию, а потом взял к себе в ученики.
Темой кандидатской диссертации Кодо было изучение организации радиальной кератотомии на автоматической «Линии прозрения». Организация офтальмологического конвейера, где несколько хирургов по очереди делают операции сразу многим пациентам, отвечая каждый за свой этап, была одной из многих незаурядных идей Святослава Николаевича. Кодо первым перевез эту идею, как и саму фёдоровскую технику хирургического лечения миопии алмазным ножом, в Японию.
