Во времена Перуна - [3]
- Отец! Мама! Акун!
В ответ на его крики в лесу зарычала и залаяла собака.
Деревня молчала.
Ролав попробовал протиснуться под крышу, чтобы выта щить мёртвых, но отверстие было мало. Он навалился на бревно, загораживающее лаз. Оно с трудом подалось, лаз расширился, но вдруг крыша, еле державшаяся в неустойчивом равновесии, треснула и рухнула, окончательно погребя всё под толстым слоем земли, которой была засыпана.
Ролав присел на этот холм.
Он думал о том, как ему теперь быть и что делать. Мёртвые взывали о мести. Но кому мстить?
С застывшим сердцем Ролав обошёл всю деревню. Почти в каждом дворе он нашёл убитых, но это были всё старики и дети. Хлевы и клети везде опустошены. Враги увезли всё добро, угнали скот, увели людей.
Слегка засыпанные снегом колеи от тяжелогружёных волокуш, истоптанное озимое поле отчётливо прочертили направление их движения к лесу.
Ролав положил руку на нож и сказал:
- Клянусь, что найду убийц отца и матери и всех моих родичей и буду мстить до тех пор, пока хоть один из них останется в живых.
КТО ОНИ?
Первым побуждением Рслава было бежать скорее вслед за врагами. Но он прогнал эту торопливую мысль: прежде чем предпринять что-то, он должен узнать о врагах, кто они?
Горе невыплаканными слезами сжимало сердце, но голова уже обдумывала план действий.
Расчётливым, холодным глазом охотника, отыскивающего следы зверя, чтобы начать его преследовать, он осмотрел всё вокруг.
Грабителей было много, они были хорошо вооружены, уверены в своей силе и не спешили уйти, пока не забрали всё ценное. Но чья дружина бесчинствовала здесь и почему? Ведь деревня платила дань исправно.
Кто же они, разорители деревни?
Отброшенная в сторону двузубая соха с железным наконечником - гордость отца, валявшийся на земле новый серп не остановили внимание Ролаза. Эти вещи, имевшие такую большую цену для смерда-землепашца, теперь были ему не нужны, он даже не наклонился, чтобы прибрать их.
И вдруг на глаза Ролаву попалась застрявшая в куче хвороста стрела. Её серое оперение сливалось с хворостом и, наверное, поэтому она осталась незамеченной её хозяином и неподобранной.
Ролав выдернул стрелу.
Такой стрелы ему ещё не приходилось держать в руках.
Она не была похожа на те стрелы, которые делали в их краях для охоты на птиц и зверя. Она была длиннее и тяжелее.
Её острый и узкий наконечник походил на хищную щучью морду. Такой наконечник должен глубоко проникать в тело.
Оперение сделано из жёстких перьев какой-то неведомой птицы. Стрелы с таким оперением были в колчанах у варягов, приезжавших в прошлом году за данью.
Это была не охотничья, а боевая стрела.
«Здесь были варяги», - понял Ролав.
Он убрал стрелу в свой колчан.
«Но почему же они разрушили деревню? Почему?» - думал Ролав и, переводя взгляд с разрушенного дома на разваленные скирды, на истоптанную землю, старался понять, какую тайну скрывают эти страшные следы?
Между тем ранние зимние сумерки надвигались на деревню. Сначала з темноте пропал лес, потом белая тьма окутала деревню.
Темнота скрыла и следы, оставленные варягами. Теперь, чтобы пуститься в погоню, надо было ждать рассвета.
Ролав захватил охапку соломы из размётанного стога, забрался в баньку, зарылся в солому и, едва опустив голову, упал в сон.
ТОРСТЕН - СОБАЧИЙ ХВОСТ
Ролав проснулся, когда был уже день.
Он вышел из баньки.
За ночь тучи разошлись. Голубело небо. Сияло солнце.
Снег, припорошивший землю и развалины, сверкал и искрился.
Он взглянул на мёртвую деревню, и сердце его вновь сжала тоска.
Вдруг на дороге, за деревней, он увидел конных варягов.
Они приближались к деревне. Далеко вокруг разносился стук копыт о мёрзлую землю.
Ролав забежал в баньку, схватил лук, топор и по кустам, протянувшимся от реки, крадучись, стал подбираться к дороге.
Варяги его не заметили.
Впереди одной плотной кучкой ехали пять дружинников.
Они о чём-то оживлённо разговаривали.
За ними, приотстав, ехал одинокий всадник. Он был одет богаче, чем передние, и сбруя на его коне сверкала блестящими украшениями. Варяг дремал, склонив голову, и его густая чёрная борода лежала, растопырившись, на груди.
Опущенные поводья были брошены на холку коня. Щит висел за спиной. Боевой топор и копьё приторочены к седлу. На голове у варяга был только кожаный подшлемник, а шлем он держал в руке.
Ролав подобрался почти к самой дороге.
Варяг проехал мимо него.
Ролав накинул тетиву на лук. Не спуская глаз с варяга, достал из колчана стрелу, натянул тетиву, прицелился и пустил стрелу.
Но в то мгновение, когда Ролав пустил стрелу, варяг чуть наклонился, и стрела пролетела на волос выше его головы, задев её концом оперения.
Варяг вскинулся, надел шлем, выхватил меч из ножен, поднял коня на дыбы, повернулся в сторону, откуда прилетела стрела.
Варяг увидел Ролава и пустил на него коня.
Ролав прыгнул за дерево, это спасло его от варяжского меча.
- Ого-го-го! - громко закричал варяг.
Ему ответило несколько голосов:
- Ого-го-го! Ого-го-го!
Спереди и сзади послышалось дробное цоканье копыт.
Ролав побежал по кустам к речке, надеясь уйти за реку, в лес. Вслед ему неслись крики:
Таинственный лес, полный загадок и открытий, темная, полная силы и мудрости дубрава, ельник с раскидистыми лапами елей, бор с высокими стенами сосен, роща с молодыми тонкими веточками деревьев и сочной мягкой зеленью… Ой, да это же Пионерская роща, та самая, которую посадили школьники и на которую готовится наступление полчищ жуков из Короедска-города жуков в книге Владимира Муравьева «Приключения Кольки Кочерыжкина ».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Николай Михайлович Карамзин — великий российский историк и писатель, реформатор отечественной словесности. Создатель бессмертной повести «Бедная Лиза», он не только положил начало новому литературному направлению — сентиментализму, но и определил дальнейшие пути развития отечественной литературы. Однако главным трудом всей его жизни по праву считается двенадцатитомная «История государства Российского», подвижническая работа, в которой автор впервые во всей полноте раскрыл перед читателями масштабную картину нашего прошлого.
О династии Пестелей, основателем которой в России был саксонский почтовый чиновник, о декабристе Павле Ивановиче Пестеле, о его деятельности в Союзе спасения и Союзе благоденствия, в Южном обществе, об участии в восстании — рассказывает книга Б. Карташева и Вл. Муравьева.
…Все современники царя Петра Великого давно умерли. Секрет бессмертия знал только один чернокнижник Яков Брюс. Он продолжал жить в Сухаревой башне, покуда большевики не выгнали его оттуда при сносе башни. С тех пор Брюс ходит по улицам Москвы… Вместе со старейшим писателем-москвоведом В. Б. Муравьевым читателю предстоит отправиться по московским улицам от Кремля и до Мытищ на поиски не только чернокнижника Брюса, но и многих других исторических и легендарных персонажей. Пусть читатель сам решит — что в них правда, а что всего лишь плод многовековых фантазий… В этой книге рассказывается история не только улиц и площадей, но и многих городских домов, которые встречались на пути к Троице.
Книгу известного писателя и исследователя столицы нашей родины, председателя комиссии «Старая Москва» Владимира Муравьева с полным правом можно назвать образцом «народного москвоведения», увлекательным путеводителем по истории и культуре нашего города. В ней занимательно и подробно рассказывается о чисто московских словах и словечках, привычках и обычаях, о родившихся на берегах Москвы-реки пословицах и поговорках, о названиях улиц и переулков и даже о традиционных рецептах московских блюд.
В 1-й том Собрания сочинений Ванды Василевской вошли её первые произведения — повесть «Облик дня», отразившая беспросветное существование трудящихся в буржуазной Польше и высокое мужество, проявляемое рабочими в борьбе против эксплуатации, и роман «Родина», рассказывающий историю жизни батрака Кржисяка, жизни, в которой всё подавлено борьбой с голодом и холодом, бесправным трудом на помещика.Содержание:Е. Усиевич. Ванда Василевская. (Критико-биографический очерк).Облик дня. (Повесть).Родина. (Роман).
В 7 том вошли два романа: «Неоконченный портрет» — о жизни и деятельности тридцать второго президента США Франклина Д. Рузвельта и «Нюрнбергские призраки», рассказывающий о главарях фашистской Германии, пытающихся сохранить остатки партийного аппарата нацистов в первые месяцы капитуляции…
«Тысячи лет знаменитейшие, малоизвестные и совсем безымянные философы самых разных направлений и школ ломают свои мудрые головы над вечно влекущим вопросом: что есть на земле человек?Одни, добросовестно принимая это двуногое существо за вершину творения, обнаруживают в нем светочь разума, сосуд благородства, средоточие как мелких, будничных, повседневных, так и высших, возвышенных добродетелей, каких не встречается и не может встретиться в обездушенном, бездуховном царстве природы, и с таким утверждением можно было бы согласиться, если бы не оставалось несколько непонятным, из каких мутных источников проистекают бесчеловечные пытки, костры инквизиции, избиения невинных младенцев, истребления целых народов, городов и цивилизаций, ныне погребенных под зыбучими песками безводных пустынь или под запорошенными пеплом обломками собственных башен и стен…».
В чём причины нелюбви к Россиии западноевропейского этносообщества, включающего его продукты в Северной Америке, Австралии и пр? Причём неприятие это отнюдь не началось с СССР – но имеет тысячелетние корни. И дело конечно не в одном, обычном для любого этноса, национализме – к народам, например, Финляндии, Венгрии или прибалтийских государств отношение куда как более терпимое. Может быть дело в несносном (для иных) менталитете российских ( в основе русских) – но, допустим, индусы не столь категоричны.
Тяжкие испытания выпали на долю героев повести, но такой насыщенной грандиозными событиями жизни можно только позавидовать.Василий, родившийся в пригороде тихого Чернигова перед Первой мировой, знать не знал, что успеет и царя-батюшку повидать, и на «золотом троне» с батькой Махно посидеть. Никогда и в голову не могло ему прийти, что будет он по навету арестован как враг народа и член банды, терроризировавшей многострадальное мирное население. Будет осужден балаганным судом и поедет на многие годы «осваивать» колымские просторы.
В книгу русского поэта Павла Винтмана (1918–1942), жизнь которого оборвала война, вошли стихотворения, свидетельствующие о его активной гражданской позиции, мужественные и драматические, нередко преисполненные предчувствием гибели, а также письма с войны и воспоминания о поэте.