Во времена Николая III - [40]

– Если бы НЛО спросил о моём желании, –  хмыкнул Виталий, лёжа на тахте,– я бы ответил: предпочитаю есть вдвоём: я и жареный гусь.

    Виталий отлично знал месторасположение домов, в которых проживали Ксения и Светлана. Из своих окон они никак не могли видеть один НЛО одновременно. Он вновь усмехнулся. Беседа на кухне плавно перетекла к модам. Под звуки вечерних,  умиротворяющих трелей и примерок, связанных с появлением женщин в комнате и шуршанием платьев, Виталий засопел. Кот, откликающийся на  каждый вздох подымающейся груди хозяина, мурлыкал: мур, мур…

   Бесконечный женский разговор затянулся. С чашками кофе в руках подруги переместились из кухни в комнату, чтобы включить телевизор и послушать новости. Разбуженный Виталий, перевернувшись на бок, не собирался вставать. Облокотившись на подушку, он слегка приподнялся. Недовольный таким решением кот слез с груди и переместился на диван.

– Я тоже выпью кофе и что-нибудь перекушу,– высказался  Виталий.

   Светлана, на правах давней подруги, вернулась в кухню, чтобы принести кофе. Ксения с чашкой в руке  включила телевизор, села на свободный стул и, развернувшись в сторону подруги,  начала светский разговор. Она в деталях описала купленный недавно комплект гарнитура, отвезенный на дачу.

– Тебе нравится гарнитур?– для проформы спросила Светлана у Виталия,– он уже установлен на даче?

– А как же!– не задумываясь, ответил Виталий,– на днях мы купили новый китайский гарнитур из семи предметов, состоящий из портрета Мао и шести циновок. Циновки аккуратно разложены в гостиной. При каждом входе в комнату я кланяюсь Мао и после ужина, сидя на циновке,  веду с ним задушевные беседы.

   Обескураженная жена, чтобы не накалять страсти, прекратила разговор о китайском гарнитуре, но пропустить мимо ушей замечание мужа не собиралась.

– Ты всё лежишь в своей излюбленной позе?!– недовольно спросила она.

– Я не просто лежу,– пояснил Виталий,– я обдумываю новую идею. В  пустых разговорах, суматохе, когда крутишься и вертишься, ничего не придумаешь. В  беге с препятствиями ничего путного тоже не  придёт в голову. Требуется успокоить ум. Только тогда появляются гениальные идеи, от которых зависит наше будущее и благополучие.

   Ксения не унималась.

– Даже при гостях тебе трудно поднять поясницу,– сказала она.

– Светлана почти член семьи,– отпарировал Виталий,– впрочем, я как раз собирался встать и поужинать.

   Виталий свесил ноги, поставив их на пол. Ксения сходила на кухню. Дождавшись, пока кумушки угомонятся, Виталий, с чашкой кофе в руках, продолжил излагать свои мудрые мысли.

– Вокруг меня происходят странные вещи,– вещал он,– дома я слышу небылицы об НЛО и не существующих гарнитурах, а на работе кота Жору называют моим сыном. К нему я, кстати,  отношусь, как к члену семьи. Вы не представляете, что по жалобе соседа  меня  вызвали на местком, на котором  вынесли решение, чтобы я проследил за  действиями сына Жоры Соловьева и чтобы я наказал его, если не исправится. Решением месткома ему предписано было входить в квартиру, подымаясь в подъезде по лестнице. И категорически запрещено, возвращаясь поздним вечером домой, лезть на балкон, по растущей в клумбе яблоне, и проникать в квартиру через открытую форточку. Я допускаю, что живущий на первом этаже Сергей Кузьмич Хворостенко, шутки ради, мог назвать в исковом заявлении  кота Жору моим сыном, но не могу понять сотрудников института, всерьёз обсуждающих действия кота.  По-видимому, им невдомёк, сколько  у меня детей.   Я не стал их переубеждать, что имею сына Алексея и дочь Анну. Мы два часа рассматривали на месткоме действия кота, как человека. На заседании собравшиеся с интересом выслушали, что Хворостенко вырастил высокую прекрасную яблоню и получил замечательные плоды. Для наглядности из его корзины на стол посыпались яблоки, предложенные членам месткома. Председатель, съев яблоко, похвалил Сергея Кузьмича.  Раннее, с балкона второго этажа, я любовался плодами его труда визуально, как висящими на елке игрушками, но никогда не срывал их, боясь, что все они на учёте. Пользуясь предоставленным случаем, я попробовал спелое яблоко, казавшееся со стороны второго этажа еще более сладким и привлекательным. В целом я остался доволен вкусом яблока. Являясь по профессии учёным агрономом, Хворостенко ещё раз доказал, что профессионал действительно может вырастить в палисаднике у себя под окном замечательное фруктовое дерево. После дружного поедания яблок всем стало совершенно ясно, что Жора, подымаясь ночью по яблоне на второй этаж, оставляет на  дереве следы, а то и ломает сучья и его действия, с точки зрения морального кодекса, не допустимы. Решением собрания действия Жоры Соловьёва единодушно были осуждены. Меня попросили донести до сына неправомерность совершаемых поступков, и я пообещал поговорить с ним по душам, чтобы ничего подобного впредь не повторялось.

Виталий положил руку на распластавшегося рядом кота, потормошил его и, приподняв морду, заглянул ему в глаза, чтобы тот в будущем лучше осознавал дальнейшие действия, прочёл нотацию:

– Ты понимаешь, насколько серьёзен разговор на месткоме. Неужели я должен выслушивать нарекания  из-за твоих поступков. Ты отдаёшь отчёт своим действиям? Отвечай! Будешь ли ты  по-прежнему лазить по яблоне и возвращаться домой через форточку на балконе? Быстро отвечай! Я тебе советую, как человеку, возвращаться домой ночью через входную дверь, используя  лестничную клетку. Ты меня понял?