Во времена Николая III - [13]

– На Волге обнаружена холера.

    Михаил от неожиданности потерял дар речи. Эту новость он слышал сегодня утром в кафе гостиницы по радио, когда размешивал сахар в стакане, но не придал словам диктора существенного значения, пропустив сообщение мимо ушей. Об этом слышали и остальные посетители, сидящие за соседними столиками. Рядом находился и шеф, но видимо, только он, поразмыслив, понял важность и неординарность сообщения.

– То, что на Волге бушует холера, я слышал сегодня утром по радио,– ответил пришедший в себя Михаил, после чего шепотом выдал общедоступную информацию, как секретную.– Холера буйствует и на Украине. Вся Одесса полыхает. Говорят, что из Одессы невозможно позвонить ни в один город. Представляете, как живущие в Москве или в Питере родственники чувствуют себя, не имея возможности связаться со своими близкими, уехавшими в командировку или на отдых к морю. Телефонистки не соединяют абонентов, объясняя свои действия заботой о снижении холеры в густонаселенных районах страны.

– Ну, это уж слишком,– высказал весомую точку зрения профессор.– Холера не распространяется по телефону.

– Одесса – своеобразный город, в  котором обитатели чего – только не придумывают.  Я был свидетелем, как на Центральном телеграфе в центре города, среди бела дня, заказ на междугородний разговор телефонистки принимают исключительно по срочному тарифу, то есть в три раза дороже, чем следует. И клиенты платят,  терпеливо ожидая вызова целый час, как при обыкновенном тарифе. Они привыкли к местным обычаям и знают, что иначе нельзя.

– Холера – чрезвычайный случай,– продолжил свою мысль профессор, всерьез не воспринимая рассуждения Михаила.– По-видимому, телефонистки выполняют указания чиновников, пытающихся, таким образом,  бороться с паникой среди родственников, проживающих вне Одессы.

    Поднявшись на второй этаж, Семен Михайлович перешел на твердый шаг. Широко размахивая руками и демонстрируя активность, он, как вихрь, ворвался в кабинет заместителя министра здравоохранения Акбара Каримовича. Следом идущий по коридору Михаил, находясь в одной команде с шефом, как ребенок, копировал повадки учителя.

    Невыездной перенял прием энергичного вхождения в заведения в студенческие годы у доктора, под патронажем которого стажировался в больнице в  качестве медбрата.   Опытный наставник с удовольствием делился с учеником своими знаниями и рассказывал интересные истории из своей практики. У него было чему поучиться. Будучи общительным человеком, он при обходе палаты мог надолго присесть на одну из коек и больные, в дружеской беседе, начинали рассказывать ему о своих болячках. Для многих из них, впоследствии, он становился семейным врачом и навещал пациентов после их выздоровления. Приняв вызов, он ускорял шаг у подъезда дома и врывался в квартиру, раздеваясь в коридоре на ходу и снося, попадающиеся на пути,  предметы и вещи. Бежал к больному, будто тот лежал на операционном столе. Удостоверившись, что сегодня успел, доктор садился на кровать, вытаскивал карманные часы, висящие на цепочке, щелкал затвором, отчего верхняя крышечка взлетала вверх и, положив пальцы на руку больного, щупал пульс, внимательно наблюдая за пациентом. Успокоив больного, что всё поправимо и что ничего страшного пока не произошло, он нередко оставался на часок, болтал с домочадцами о делах житейских, а то и выпивал чашечку чая.

    Врача из Невыездного не вышло. С выбором профессии он определился ранее, поступая на биологический факультет МГУ. Медицинский институт, второй ВУЗ,  рассматривался всего лишь для расширения кругозора, что позволяло ему заниматься самолечением, выписывая рецепты для себя и близких. Как память о прекрасных днях, проведенные с практикующим доктором из больницы, остались приобретенные впоследствии карманные часы, предвестник спокойствия, и страсть к ускоренному шагу, при входе в кабинеты, отдаленно напоминающие ему о необходимости помощи ближнему. Михаил, не раз видевший, как взлетает верхняя крышечка часов у шефа, тоже подумывал о замене своих ручных на карманные часы. Заместитель министра поднялся из-за стола навстречу вошедшим и крепким рукопожатием поочередно потряс руки обоим, несколько задержав, в знак почтения, руку профессора.  Рассмотрение животрепещущих вопросов не намечалось. Встреча рассматривалась, как акт вежливости, при отъезде Семёна Михайловича.  Радушный хозяин предложил на выбор:– чай или кофе?

– Зелёный чай,– уважая местные традиции, выбрал профессор.

    Не одну пиалу выпил профессор, уплетая орешки и изюм, именуемые досторханом, размеренно рассказывая об успехах, достигнутых во время продолжительной  командировки, перешедшей, из-за длительности срока, в экспедицию.   Заместитель министра остался доволен результатами и поблагодарил за проделанную работу.

– Улучшение санитарного состояния в республике является моей прямой обязанностью,– высказался он,– а внедрение вашей новой установки в Богом забытом горном ауле, для меня двойной праздник, поскольку реализация конкретного предложения является моим обещанием, как депутата, данным моим избирателям.