Во времена фараонов - [94]

Шрифт
Интервал

Дворцы царей и дома вельмож были, конечно, намного более красивы и удобны по сравнению с домами простых людей. Во времена XVIII династии, когда жил Рехмира, дома знати достигли таких удобств и изысканности, которые едва ли могут быть повторены в наши дни. Я думаю, что в некотором отношении они были более комфортабельны и намного лучше приспособлены к местному климату, чем дома европейского типа, в которых живут богатые египтяне в наши дни на окраинах Каира.

Они все еще строились из кирпича-сырца, но их стены украшали изящные фрески, на которых яркими красками были изображены звери, растения и птицы. Некоторые из этих восхитительных фресок были открыты Флиндерсом Питри в Тель-эль-Амарне. Сейчас их можно увидеть в Ашмолианском музее Оксфорда. От богатства и общественного положения владельца зависели размеры и планировка дома. Однако основные элементы домов оставались неизменными. Прежде всего, сад окружала высокая стена. В ней был один-единственный вход, пройдя через который посетитель оказывался у домика привратника. Если дом был очень большим, от домика привратника расходились три дорожки. Первая вела к самым лучшим комнатам: колонным залам для приемов и меньшим комнатам для еды и отдыха, вторая — на женскую половину, в гарем хозяина, третья — на половину слуг, где находились столовая, кухни и кладовые. Семья занимала примерно шестнадцать комнат, включая три зала с колоннами. Под женскую половину отводили двенадцать комнат или больше. Иногда там тоже был зал. Кухни и кладовые размещались в четырнадцати комнатах, включая помещение для слуг. Прямо за домом находился большой открытый двор с двойным рядом тенистых деревьев. Иногда и там были кладовые. Таким образом, дом насчитывал пятьдесят-шестьдесят комнат. Все они в целях безопасности имели одну узкую дверь. В подобных домах жили вельможи очень высокого общественного положения, такие, как Рехмира.

Были дома меньших размеров, в которых жили чиновники среднего достатка. Такие дома, окруженные садовой оградой, занимали площадь около 50 квадратных футов. В садовой ограде тоже была единственная дверь, которая приводила к домику привратника. Оттуда вы могли по открытой лоджии пройти к северной части дома и попасть в центральный колонный зал. К нему примыкали четыре группы комнат: комната хозяина с его ложем, женская половина и кухня, мужская половина, иногда с подсобным помещением, и группа небольших комнат — кладовые. Из кладовых лестница вела на крышу. В комнатах обычно настилали полы. Если почва была влажной, египтяне забивали в землю короткие вертикальные трубки, которые образовывали дренажную систему, а сверху прикрывали их кирпичами.

Отсюда следует, что дом высокопоставленного египетского чиновника был огромным. Ему нужны были комнаты не только для него самого, его гостей и слуг, но также для взрослых детей, если они не были женаты, и для детей его нескольких жен. Нужны были помещения для лошадей и колесниц, кладовые, винные погреба и амбары для зерна. Иногда амбары строили в саду, но в небольших домах их размещали на крыше.

Однако не следует забывать, что большую часть времени древние египтяне проводили на открытом воздухе, как это принято в наши дни в Южной Европе. Комнатами они пользовались только ночью или в зимнее время. Отдыхающего после работы египетского чиновника мы нашли бы во дворе или в саду. Египтяне были большими любителями садов, возможно, потому, что их окружала жестокая и бесплодная пустыня. Деревья привозили из Азии, чтобы пополнить немногочисленные местные виды. Их заботливо высаживали и любовно выхаживали. Деревья не только плодоносили, но и давали тень. Яркий солнечный свет пробивался сквозь листья и давал возможность расти цветам. Большие, выложенные орнаментом водоемы для рыб служили двум целям: сами они украшали сад, а рыба уничтожала комаров. Возможно, поэтому малярия не представляла серьезной проблемы в Древнем Египте.

Искусный садовник мог достичь очень высокого общественного положения. Одна из самых очаровательных гробниц в Фиванском некрополе принадлежит Сенуферу, главному садовнику царя. Потолок из необтесанных камней оставлен в естественном виде и расписан таким образом, что кажется, будто с него свисают гроздья винограда. Только очень знатный или богатый человек мог построить себе гробницу в некрополе.

Мебель в египетских домах также варьировалась в зависимости от общественного положения владельца, но, вообще говоря, ее было намного меньше, чем в наши дни в европейских или американских домах. Дворцовая мебель царей и вельмож была красивой и изящной. Основными предметами были кровати, стулья, столы и лари для одежды. Любимую мебель египтяне помещали в гробницы главным образом во времена XVIII и XIX династий, а остальную изображали на многочисленных стенных рельефах и рисунках.

Возьмем, например, стулья. Их было меньше, чем в европейских домах, так как египтяне имели обыкновение сидеть по-восточному на полу или на подушках дивана: именно так изображены часто гости на пиршестве. Во время еды они не возлежали, как это делали древние греки и римляне.


Рекомендуем почитать
Арутюн Халибян

«Арутюн Халибян» открывает новую книжную серию «Жизнь замечательных нахичеванцев». Этот труд — не просто биография одного из жителей «города, которого нет» (так назвал однажды Георгий Багдыков Нахичевань-на-Дону), Цель настоящей работы — показать, как сохранившийся до наших дней уникальный портрет А. П. Халибяна кисти гения живописи мариниста И. К. Айвазовского дает возможность оценить облик человека, жившего в первой половине XIX века и руководившего армянским самостоятельным городом Нор-Нахичеван.


Четыреста лет царского дома – триста лет романо-германского ига

«Ложь — основа государственной политики России». Именно политики (и не только в России) пишут историю. А так называемым учёным, подвизающимся на этой ниве, дозволяется лишь охранять неизвестно чьи не сгнившие кости в специально отведённых местах, не пуская туда никого, прежде всего дотошных дилетантов, которые не подвержены колебаниям вместе с курсом правящей партии, а желают знать истину. Фальшивая история нужна политикам. В ней они черпают оптимизм для следующей порции лжи. Но почему ложь им ценнее? Да потому, что именно она позволяет им достичь сиюминутной цели — удержаться лишний месяц — год — срок у власти.


США после второй мировой войны: 1945 – 1971

Говард Зинн. США после второй мировой войны: 1945–1971 (сокращенный перевод с английского Howard Zinn. Postwar America: 1945–1971).В книге затрагиваются проблемы социально-политической истории страны. Автор пишет о целях и результатах участия США во второй мировой войне, об агрессивной внешней политике американского империализма в послевоенный период в некоторых странах Европы, Азии и Латинской Америки. В книге также рассматривается антидемократическая внутренняя политика американских властей, расовые отношения, правосудие в США в послевоенные десятилетия.


Как большой бизнес построил ад в сердце Африки

Конго — сверхприбыльное предприятие западного капитала. Для туземцев оно обернулось адом — беспощадной эксплуатацией, вымиранием, бойнями.


Марко Поло

Как это часто бывает с выдающимися людьми, Марко Поло — сын венецианского купца и путешественник, не был замечен современниками. По правде говоря, и мы вряд ли знали бы о нем, если бы не его книга, ставшая одной из самых знаменитых в мире.С тех пор как человечество осознало подвиг Марко, среди ученых разгорелись ожесточенные споры по поводу его личности и произведения. Сомнению подвергается буквально все: название книги, подлинность событий и само авторство.Исследователь Жак Эре представляет нам свою тщательно выверенную концепцию, приводя веские доказательства в защиту своих гипотез.Книга французского ученого имеет счастливое свойство: чем дальше углубляется автор в исторический анализ событий и фактов, тем живее и ближе становится герой — добрый христианин Марко Поло, купец-романтик, страстно влюбленный в мир с его бесконечным разнообразием.Книга вызовет интерес широкого круга читателей.


Босфор и Дарданеллы

В ночь с 25 на 26 октября (с 7 на 8 ноября) 1912 г. русский морской министр И. К. Григорович срочно телеграфировал Николаю II: «Всеподданнейше испрашиваю соизволения вашего императорского величества разрешить командующему морскими силами Черного моря иметь непосредственное сношение с нашим послом в Турции для высылки неограниченного числа боевых судов или даже всей эскадры…» Утром 26 октября (8 ноября) Николай II ответил: «С самого начала следовало применить испрашиваемую меру, на которую согласен».