Во времена фараонов - [13]

Другой английский путешественник, Ричард Покок, посетил Саккара в 1753 г. Он вспоминал:

…я отправился осматривать катакомбы. Обычный способ спуска посетителей вниз на веревке до крайности неудобен, но я привез с собой веревочную лестницу и по ней спустился вполне благополучно, хотя на меня сверху и сыпался песок. Я увидел внизу на полу множество обрывков погребальных пелен; некоторые сохранились почти целиком, однако тела покойных из них были изъяты ради мумий, а также предметов, которые могли быть вместе с ними… Я также увидел много черепов, впрочем, на равнине их встречалось не меньше. Битум или бальзам из них извлекли, по-видимому, еще в те времена, когда это целебное средство было в большем почете, чем ныне…

Покок усердно изучал Египет. Два написанных им увесистых тома живо повествуют о трудностях и опасностях, подстерегавших путешественников в его дни. Он поднялся на парусной лодке до Луксора и посетил Фиванский некрополь, включая знаменитый Вибан-эль-Мулук, который уже в те времена — и на протяжении веков — привлекал многих посетителей.

С величайшим удовольствием, — писал Покок, — осмотрели мы при свете купленных нами восковых факелов необычайные гробницы фиванских царей, но были сильно утомлены и решили присесть и подкрепиться принесенными с собой фруктами… К несчастью, мы забыли взять воды, и к тому же шейх торопился уйти, опасаясь, как я полагаю, что соберется народ, если мы надолго здесь задержимся. От Гурны до этого места ведет очень трудная пешеходная тропа через горы, на которой жители Гурны могли оказать нам далеко не дружелюбную встречу… Ранее они уже грубо осаждали фелюгу в мое отсутствие и говорили: посмотрим, осмелится ли этот чужестранец завтра сойти на берег, — ибо их весьма оскорбило то, что я копировал надписи. И еще, судя по их словам, они собирались напасть на мою лодку ночью, если я останусь… Видно, они очень хотели, чтобы я убрался отсюда, потому что верили, будто европейцы могут с помощью волшебной силы отыскивать и похищать сокровища…

Описапия Покока фиванских гробниц в целом поразительно точны, а его гравюры просто великолепны. Но при всем своем желании художник XVIII в. не мог придать статуям и архитектурным памятникам древнеегипетское обличье: опи упорно выходили у него «классическими». Читатели, увлекающиеся литературой XVIII столетия, должны непременно перелистать «Путешествия в Египет» Ричарда Покока.

Он и другие путешественники его времени старательно копировали египетские надписи, но ничего не могли из них извлечь. Иероглифы оставались неразрешимой загадкой еще целых шестьдесят лет. История о том, как был найден ключ к этой тайне, известна всем египтологам, но, поскольку наша кпига предназначена для широкого круга читателей, перескажем ее здесь еще раз.

В 1799 г. Наполеона Бонапарта в его походе в Египет сопровождало несколько выдающихся французских ученых, приглашенных специально для изучения страны. В августе того же года отряд французских солдат возводил укрепления в Розетте, в дельте Нила. И вот тогда-то один из них по имени Буссар, или Бушар,[2] обнаружил в стене разрушенного арабского форта древний камень — плиту неправильной формы. На плите были высечены надписи на двух языках: одна на греческом, а две другие — иероглифами и демотическими знаками древнеегипетского языка. (Демотическое письмо — это скоропись иероглифических и иератических письмен.) Таким образом, надпись фактически была двуязычна.

Камень переправили в Египетский институт в Каире, где его принялись тщательно изучать французские ученые. Сам Наполеон заинтересовался этим: он приказал сделать копии надписей и разослать их европейским ученым. В 1801 году по договору о капитуляции ценнейшие египетские древности были переданы англичанам как военные трофеи, и среди них — Розеттский камень. Но заполучить его оказалось не так-то просто: генерал Мен, которому отослали камень, объявил его своей собственностью. В конечном счете он был изъят из дома французского генерала английским генерал-майором Тейлором при содействии артиллерийского расчета и одного орудия.

«Это было довольно трудное дело, — писал Тейлор. — Французские офицеры и солдаты осыпали нас насмешками, но нас выручил находчивый сержант-артиллерист, командир отряда; к тому же все его подчиненные выполняли эту миссию с большим энтузиазмом».

Так Розеттский камень был приобретен (или, если угодно, «завоеван» или «освобожден») британской армией и обрел свое место в Британском музее, где и находится до сих пор.

Было сделано множество переводов греческого текста и установлено, что надпись на Розеттском камне представляет собой «копию указа Верховного совета египетских жрецов в Мемфисе по случаю первой годовщины правления Птолемея V Эпифана, царя всего Египта». Оригинальный текст был передан демотическими письменами; иероглифические и греческие надписи оказались его переводами. После того как греческий текст перевели, встал вопрос о расшифровке иероглифов. В случае удачи ученые могли бы узнать хотя бы часть древнеегипетского алфавита. А это уже много. Ибо каждому специалисту по дешифровке известно, что, если понятна часть кода, с ее помощью можно воссоздать весь код. Честь раскрытия тайны Розеттского камня, а с нею — тайны древнеегипетского языка делят между собой англичанин доктор Р. Юнг и француз Ж.-Ф. Шампольон.