Во власти магии - [33]

Я вздрогнула, помню я подобные слова, и жизнь действительно на ад похожа. Лиола мою реакцию приняла на счёт своей угрозы и довольно хмыкнула. Вибрация оповестила нас о приближении комендантского часа, и мы молча встали из-за стола, прибрали за собой и, все так же не говоря ни слова, разошлись в разные стороны по своим комнатам.

Недосып прошлой ночью давал о себе знать, тренировки забрали все силы, я жутко хотела принять душ и лечь спать. Сделав намеченное, я скользнула под одеяло и, едва расслабившись, тут же уснула. Мне снился Рома. Он злорадствовал и говорил, что Арону я нужна только для одного. Для того же, что и ему. Я не могла вырваться из сна. Пыталась проснуться — не выходило, а Рома только потешался над моими попытками. Он медленно подошел ко мне, и я поняла, что не могу пошевелиться. Сон мне не принадлежал. Рома поднял мой подбородок и поцеловал. По щекам скатились безмолвные слезы.

— Не надо плакать. Слезы меня бесят, — сказал спокойно он, за эти спокойствием скрывался приказ. Рома опустил руки на мои голые плечи, стянул тонкую лямку топа и пальцами прочертил дорожку к ложбинке между грудей. Я снова была беспомощна. Отчаяние, боль, злость, ненависть, я испытывала всё, но это не помогало мне проснуться.

"Лия! Лия, помоги мне! Пожалуйста", — взмолилась я в надежде, что она услышит меня через сон.

Рома стащил вторую лямку, и свободный топ легко скользнул на пол. Я стояла обнаженной по пояс. Очень хотелось прикрыться, но ничего не выходило, я даже пальцем пошевелить не могла.

— Прекрасно, — шепнул Рома, смотря на грудь. — Сейчас нам никто не помешает. Ты полностью в моем подчинении.

Мелкая дрожь пошла по телу. Я снова взмолилась сестре. Хуже всего чувствовать себя беспомощной. В груди разливался чёрным пятном страх.

— Ты не можешь сбежать, не можешь проснуться, я, кажется, теперь знаю, как тебя доставать, — гаденько усмехнулся он. Маньяк, самый настоящий, даже сумасшедший блеск в глазах присутствовал. Рома положил руки на мою грудь, хотелось рыдать, но и этого я не могла. Большими пальцами он начал поглаживать соски, поцелуями спустился по шее вниз и принялся целовать грудь, потом слегка прикусил сосок. Затем проделал то же самое с другой грудью. Это было так противно, что в желудке подозрительно заурчало, а к горлу подкатила желчь. Рома не останавливался и запустил ладони в шорты, до боли сжал ягодицы.

— Надо снять с тебя шортики. Они явно лишние, — и снова на лице появилась коварная улыбочка. Он взял шнурки и медленно, словно испытывая меня, потянул. Я закрыла глаза. Просто больше не могла этого вынести, а так появлялось ощущение, что это не со мной происходит. Шорты сползли по ногам. Обнажённое тело покрылось мурашками. Сознание рисовало ужасные картины, наподобие тех, какие были в машине. Как бы ни хотелось, но я не ошиблась. Улыбка и блеск в глазах выдавали его намерения. Рука скользнула вниз по животу…

— Ива, открой глаза! — голос Ромы переплёлся с чьим-то женским. — Открывай глаза, ну же!

Тело трясло. Я почувствовала, что ко мне вернулся контроль над телом. Открыла глаза. На мне сидела Лия, трясла за плечи, била по щекам и призывала открыть глаза.

— Наконец-то! — воскликнула она и принялась меня обнимать. Я разрыдалась у неё на плече. Полегчало сразу, как только я выплакалась.

— Что случилось? — обеспокоенно спросила сестра. — Я минут десять не могла тебя разбудить.

— Уже всё хорошо, — всхлипывая, ответила ей. — Просто сон плохой приснился, а проснуться не могла. Спасибо… Тебе, наверное, пора идти, пока не заметили, что ты нарушила комендантский час.

— Уже заметили, — спокойно отозвался Арон со стороны дверей. Я вздрогнула. Только этого мне не хватало. — Корнелия, ты действительно можешь идти. Куратору Даудову я сообщать об этом инциденте не буду.

Она поцеловала меня в лоб, обняла так, что кости затрещали, и, шепнув "до завтра", ушла, лишь на мгновенье задержавшись у двери.

— Ивания, иди умойся, — я послушно встала и скрылась в ванной. Умылась холодной водой, смывая солёные слезы, побрызгала на грудь и протерла шею. По-хорошему, стоило ополоснуться в душе, но мне предстояло объяснение перед Ароном. Посмотрела в зеркало над раковиной, убедилась, что пижама на мне, и вышла на строгий суд. В пижамке стоять перед парнем было неловко, я села на кровать и завернулась в одеяло.

— Чай будешь? — кивнула. Арон материализовал из воздуха кружку и протянул мне. Придвинул пуф к кровати, сел напротив меня. — Что случилось?

— Сон плохой приснился, — пожав плечами, спокойно ответила ему.

— Ива, меня не устраивает такой ответ, — он говорил спокойно и это помогало.

— А как ты тут оказался?

— Я сегодня дежурю. Проходясь по коридору, увидел ломящуюся к тебе Корнелию. Она сказала, что ты в беде. Я вынес дверь. Мы вошли, ты металась по кровати, стонала, плакала и звала Лию. Дальше ты знаешь, — пояснил он и уставился на меня.

— Ну, и ты дальше знаешь, — попыталась отвертеться я. Руки всё ещё дрожали, и кружку приходилось держать двумя руками.

— Это ведь не обычный сон. Так, может, расскажешь?

— Мне просто приснился плохой сон, — он поднял бровь. — Смерть родителей…