Во власти Бермудского треугольника - [2]

Быков не стал упорствовать. Увидев, что проводник потерял интерес к беседе, он умолк и стал рассеянно любоваться видами Африки. Джип ехал довольно медленно, поскольку был утяжелен хитроумными конструкциями из металлических труб, местами погнутых при переворотах, столкновениях или атаках крупных животных. К тому же багажник был забит всевозможным грузом, включая ящики с бутылками дешевого виски для оплаты услуг носильщиков и бартерных сделок.

Одна из таких была совершена в присутствии Быкова, когда джип остановился в маленькой придорожной деревушке, почти целиком уместившейся под баобабом, похожим на сказочное исполинское дерево, посаженное вверх длинными узловатыми корнями. Пока Кетумиле торговался со стариком в набедренной повязке, размахивая двумя прихваченными бутылками, Быков получил возможность понаблюдать за бытом аборигенов.

Чтобы хищники не растерзали скот, коровники и овчарни походили на настоящие крепости, ощетинившиеся острыми кольями и шипами. Курятники были водружены на столбы с ободранной корой. Мало отличающиеся от них хижины представляли собой большущие плетеные корзины, обмазанные глиной. Полом служила утоптанная земля, кое-где покрытая циновками. Голые и полуголые обитатели этих халуп молча смотрели на Быкова. Беззубая старуха с грудями, свисающими до живота, оббивала камнем сухой кукурузный початок, собирала в пригоршню зерна и ссыпала в беззубую пасть.

Между тем торг Кетумиле с деревенским стариком продолжался. Из багажника была вытащена третья бутылка. Старик почесал свои пепельные кудри, мотнул головой и повел гостя за собой куда-то на дальний край селения.

Оставшийся в одиночестве Быков собирался зевнуть от скуки, но так и застыл с разинутым ртом. Со стороны буша к машине приближалась стая крупных обезьян. Глядя на вожака, шествующего впереди, Быков пытался вспомнить к какой породе относятся эти создания. Уж очень угрожающе выглядели они все, начиная от молодых самцов и заканчивая самками с детенышами. Капюшоны на их плечах угрожающе дыбились, клыки скалились — и это был вовсе не улыбчивый оскал. Ни Быкова, ни джипа, в котором он сидел, они совершенно не боялись.

Бабуины!.. Да, это были именно бабуины, а не павианы, как решил Быков вначале. Когда-то самыми страшными их врагами были леопарды, которые истребляли их тысячами, но после того, как охотники с азартом уничтожили почти всех пятнистых хищников, бабуинов развелись в Африке в прежнем неимоверном количестве. Они не только вытаптывали поля, пожирая с таким трудом выращенный урожай, но и нападали на овец, коз, а иногда и на людей.

Быков повернулся к жителям деревни, словно ища у них защиты или подсказки, как быть, но увидел лишь равнодушные взгляды людей, которым было все равно, что с ним будет.

Он снова посмотрел на стаю. Бабуины надвигались именно на него, в этом не было никакого сомнения. Быкову стало страшно. Реально. Если кому-то это покажется смешным, что сильный сорокалетний мужчина способен испугаться каких-то обезьян, то пусть представит себе свору больших, злобных, враждебно настроенных собак размером с овчарку. Причем, это не какие-то там разношерстные дворняги, готовые разбежаться в случае опасности, а сплоченные, привыкшие действовать сообща звери, подчиненные вожаку и жесткой дисциплине.

Видя, что бабуины настроены решительно и агрессивно, Быков протянул руку к заднему сиденью и взял лежащий там карабин Кетумиле. Он понятия не имел, чего хотят от него обезьяны. Может быть, им по какой-то причине не понравился он сам, а может, все дело было в джипе, с которым были связаны какие-то давние обезьяньи воспоминания и обиды. Но сейчас это не имело значения. Если он подвергнется нападению, нужно быть готовым защищаться. Не звать же на помощь проводника, который после этого станет презирать слабого белого человека!

— Прочь! — крикнул Быков, поднимаясь во весь рост и надеясь этим отпугнуть стаю.

Но воинственная поза вызвала обратную реакцию. Вместо того, чтобы отступить или хотя бы остановиться, обезьяны перегруппировались таким образом, что самки с детенышами очутились в середине, под защитой своих грозных кавалеров. Вожак, естественно, шел во главе стаи, попеременно показывая человеку то острые клыки, то блестящий красный зад.

— Убирайся! — рявкнул Быков, делая вид, что прицеливается.

Поднятое ружье вызвало пронзительные вопли бабуинов. Опираясь на кулак, вожак принялся колотить второй рукой по земле.

Но при этом он не решился напасть! Успевший мысленно поздравить себя с победой, Быков заметил движение сбоку от себя и увидел шоколадного мальчугана, который бесстрашно направлялся к стае. Совершенно голый, с круглым животом и торчащими ребрами, он выкрикнул пару отрывистых фраз, сопровождаемых требовательными, решительными жестами. Его звонкий голос заставил вожака попятиться, а потом и повернуть обратно. Стая послушно последовала за ним, позволяя себе лишь оглядываться и показывать зубы, так и не пущенные в ход.

Взгляды белого человека и маленького африканца встретились. На мгновение Быкову почудилось, что он обрел способность читать чужие мысли. Мальчик одновременно презирал и боготворил его, хотя было непонятно, как два этих взаимоисключающих чувства умещались в его голове, напоминающей формой и цветом баклажан. Когда стая скрылась в кустах, он показал в ту сторону, а потом ткнул тем же пальцем себя в грудь, мол, это моя заслуга.