Во тьме Эдема - [8]

— Джон, что ты лопочешь? Ты что, совсем дурак? Ты его убил, посмотри! Сам, в одиночку! Клянусь шеей Тома, ты в одиночку прикончил леопарда!

Меня всего трясло. Наверно, проведи я битый час нагишом в Снежном Мраке, и то бы так не дрожал.

— Хочешь хохму? — не унимался я. — Когда мы увидели шерстяков там, наверху, в снегах, я на мгновение подумал, что это Посадочный Апарат с Земли. Ха! Надо ж было так ошибиться!

Джерри рассмеялся.

— Клянусь членом Тома, Джон, ты только что убил леопарда!

— Но ведь в один прекрасный день они прилетят, правда? Говорят, что звездолет сломался, когда Анджела и Майкл погнались за ним на Полицейском Апарате и попытались перехватить беглецов. Вроде бы корабль дал течь. Но даже если звездолет на обратном пути вышел из строя и Три Спутника погибли, люди на Земле все равно рано или поздно его найдут, верно ведь? Ведь на нем был Компьютер и Ради-Бо. Ну да, они покинули Эдем двести бремен тому назад. Но ведь новый звездолет наверняка строить очень долго! Вон Старый Джеффо пол-бремени мастерит одну-единственную вшивую лодчонку, чтобы рыбачить на Большом озере.

Джерри встряхнул меня за плечи.

— Сиськи Джелы, кончай уже нести чушь про звездолеты! Ты убил леопарда! В одиночку! Детским копьем!

Я испытывал странное-престранное чувство. Леопард еще вздрагивал у моих ног, я был весь залит его черной кровью и дрожал, как лист на ветру. Но на глаза мне навернулись слезы при мысли о Трех Спутниках, оставивших Томми с Анджелой в Эдеме, чтобы попытаться вернуться на Землю: о Диксоне, который и придумал угнать звездолет, о Мехмете, который больше всего нравился Анджеле, потому что был самым добрым, и о благородном Майкле, давшем названия растениям и животным. Как мне хотелось знать, что с ними сталось после того, как они подняли в воздух неисправную небесную лодку и взяли курс на Землю!

И как жаль, что мы не знаем, когда же за нами прилетят с Земли.

2 Тина Иглодрев

Джон был интересным. То есть он, конечно, был симпатичным и нравился мне еще и поэтому, но больше всего меня привлекало то, как он себя ведет. На охоте он постоянно старался выделиться из толпы, показать, что он не такой, как остальные парни-новошерстки. Поднялся на покрытую льдом вершину. Рассердил Старого Роджера и Дэвида замечаниями про Истинную историю. Когда Джерри пытался всех рассмешить россказнями о том, как у него замерзли ноги, Джон оставался спокойным и невозмутимым. Да, я дала ему устрицу, и он был польщен, но не придал этому большого значения, как поступили бы на его месте другие мальчишки. Он не стал раздувать из этого историю и рассказывать всем, когда и как мы с ним переспим. А потом, пока остальные охотились на шерстяков, в одиночку убил леопарда, чего до сих пор еще никто никогда не делал, по крайней мере, если был выбор. А его брат Джерри рассказывал всем, что у Джона такой выбор был. У него было полно времени, чтобы убежать и забраться на дерево, но он решил остаться и попытать счастья.

Так почему же он так поступил? Легко могу себе представить, что какой-нибудь глупый мальчишка сделал бы это, просто чтобы доказать, что ему не слабо, или потому что друзья дразнили его слабаком. Но Джона нельзя было взять на «слабо», да и слабаком его никто не считал. У него явно было что-то другое на уме. Я еще не вычислила, что именно, но понимала: Джон, как хороший шахматист, не просто действовал по ситуации, а думал на четыре-пять ходов вперед, планируя, чего хочет добиться.

В каком-то смысле я и сама такая. Я умею правильно выбрать момент. Поэтому я не расспрашивала Джона, зачем он убил леопарда, как бы мне ни хотелось докопаться до истинных причин, не охала и не ахала над ним, как остальные, а шла себе позади большую часть пути, пока Джон рассказывал всем желающим историю про леопарда снова, снова и снова. Я лишь улыбалась тайком, пока мы шагали обратно к Кому Лавы и к Семье, предвкушая, как разгадаю его замыслы.

* * *

Семья делилась на восемь групп. Все они ютились среди больших старых валунов, торчащих из земли между Большим и Длинным озерами и вверх до Глубокого озера. У каждой группы была своя поляна с шалашами из коры и костром, в котором всегда тлели уголья (чтобы разжечь новый, добыв огонь трением из палочек или от искр черного стекла, надо было потратить полдня, поэтому обычно пламя старались поддерживать). Внешними границами Семьи служили озера или скалы, или же, если не было естественных преград, изгороди из веток, сваленных в кучу, и камней — для защиты от леопардов и других крупных животных. Первыми со стороны Пекэма внутри изгороди были Мышекрылы, поэтому мы вышли к их группе.

Старый Роджер Красносвет и высокий туповатый Мет растащили ветки, которые заменяли Мышекрылам ворота.

— Мы добыли леопарда! — закричал Старый Роджер. — Сын Джейд убил леопарда!

— Это сделал Джон, — восторженно подхватил Джерри, — мой двоюродный брат Джон!

Взрослые большинства групп недавно решили, что Семье нужно больше деревьев со съедобными плодами, чтобы решить проблему с едой. Они договорились срубить деревья, плоды которых не годились в пищу, вроде красносветов. И когда мы шесть дней назад отправились на охоту, Мышекрылы вовсю валили высокий древосвет, и занимались этим, пока нас не было, — четыре дня рубили ствол каменными топорами. Наконец часа за два-три до нашего возвращения им удалось с помощью веревок его повалить, и когда мы вошли в ворота, на поляне лежало огромное дерево, а вокруг него валялись обломки топоров. (Скоро кому-то придется сходить в Синие горы за черным стеклом.) Земля еще была теплой и липкой от смолы.