Во мраке Готэма - [66]

— Нет, нет, я звала вас не из-за этого, — нетерпеливо проговорила она. Я заметил, что она сжимала в правой руке жёлтый листок бумаги. — Только что позвонил друг Алистера — МакГинти — из офиса коронера. Нашли мёртвое тело, которое может относиться к нашему делу, поэтому МакГинти решил…

У меня сжалось сердце. Мы опоздали. Я почувствовал знакомое разочарование: всех наших усилий оказалось недостаточно. Предсказание Алистера сбылось: Фромли снова убил. Мы должны были найти его прежде.

— Кто она? — я с трудом выдохнул эти слова. Я ещё не был готов встретиться с жертвой наподобие Сары Уингейт.

— Не знаю. МакГинти не сказал, — встревоженно ответила Изабелла. — Он упомянул лишь то, что тело выбросило на берег Гудзона. Его нашёл мужчина, выгуливавший собаку. Вероятно, найденная на теле информация позволила привязать это труп к Майклу Фромли.

— Где тело? Они уже отвезли его в морг? — спросил я.

— Пока нет. МакГинти позвонил сразу, как только получил известие о происшествии. Коронер всё ещё на берегу, куда выбросило тело. Рядом с 79-ой улицей.

Она протянула мне листок бумаги, где был написан адрес.

— Значит, туда я и отправлюсь, — произнёс я. — Вы расскажете об этом Алистеру?

Конечно, она ему расскажет. В любом случае. Я просто пытался дать ей задание, чтобы она не попросила отправиться вместе со мной.

Я не хотел находиться в компании Изабеллы. Не сейчас.

Не тогда, когда я ощущаю такое всепоглощающее разочарование. Не тогда, когда я знаю, какие ужасы ждут меня на берегу Гудзона.

Глава 19

Передо мной холодным серым цветом переливался Гудзон. Морозный холод, казалось, обострил мои чувства и восприятие — от деревьев с последними, опадающими, высохшими листами до огромной чёрной баржи, рассекающей реку вниз по течению.

Удивительно, как низкая температура может улучшить зрение.

У берега реки на пересечении 79-ой и Риверсайд-драйв стояла группа полицейских. Их прикрывал фургон коронера — разваливающийся на части транспорт, который, непонятно каким образом, смог подобраться так близко к реке по дороге с выбоинами и колдобинами.

Я подозревал, что они не хотели рисковать и тащить тело на длинное расстояние, учитывая его состояние. Даже за несколько часов пребывания в воде тело начинает разлагаться.

Я сразу узнал Дженнингса — коронера, с которым не раз работал в прошлом. Это был невысокий, упитанный мужчина с торчащим животом.

Но я видел его за работой у стола на вскрытии: в отличие от остального его грузного тела, руки Дженнингса двигались быстро и умело, как и его острый ум.

Дежурный офицер — высокий, крепкий ирландец с копной рыжих волос и сильным акцентом — обращался к группе молодых парней, вероятно, новичков.

— Ладно, парни, принимаемся за работу. Надо обыскать периметр и берег вдоль реки.

Один из молодых людей был зеленоватый от тошноты, да и всем остальным, очевидно, было не по себе. Я подозревал, что мало кто из них прежде видел трупы.

Конечно, нельзя сказать, что тем из нас, кто часто с этим встречается, никогда не становится плохо. Я и сам начал чувствовать, как к горлу подступает комок. Но мне нравилось думать, что мы, ветераны, научились это неплохо скрывать.

Офицер широко махнул руками, обозначая территорию поисков вдоль берега реки.

— И помните: обращайте внимание на любую мелочь, которая может показаться важной. Абсолютно на любую.

Я подошёл к Дженнингсу и громко с ним поздоровался — громче, чем обычно. Похоже, его тугоухость лишь усилилась со временем.

Он удивлённо на меня взглянул:

— Зиль! Думал, ты сейчас работаешь на севере штата.

— Не совсем на севере штата — просто чуть к северу от Йонкерса, в одном из прибрежных городков, — ответил я, привыкнув к подобному рода комментариям.

Всё дело было в восприятии. Я и сам ещё недавно думал бы о Добсоне именно так. Даже наше текущее расположение в Верхнем Вест-Сайде считалось некоторыми далёкой северной точкой.

— Я в Добсоне столкнулся со случаем, который привёл меня в Нью-Йорк, — сказал я.

На мгновение мне показалось, что потребуются дополнительные разъяснения. Рыжеволосый офицер двинулся ко мне, спросить, кто я такой, но заметив, что Дженнингс меня знает, отошёл.

— Это может быть связано с твоей работой, — кивнул я на большой укрытый с головой труп, над которым склонился Дженнингс. — Что ты выяснил?

Дженнингс кашлянул:

— Ты же знаешь, вытащенные из рек — сложные случаи.

Это я прекрасно понимал и помнил. Даже если труп находится в воде недолго, то большинство информации, которую мог бы получить коронер, уничтожается.

— Знаю, — кивнул я. — Но ещё я знаю, что у тебя всё равно есть версии, — продолжал я самым уверенным и убедительным тоном. — Я не стану требовать от тебя каких-то официальных выводов, пока ты не проведёшь полное вскрытие.

Дженнингс слегка успокоился и хмыкнул, а затем начал медленно говорить:

— Значит так, нам очень повезло, что холодное течение Гудзона замедлило разложение тела.

Он подошёл к краю фургона, где было бы удобнее осматривать труп, и пошёл следом за ним. Я почувствовал отвратительный запах разлагающейся плоти, хотя то, что мы были на улице, на свежем воздухе очень помогало.

Мы подошли к накрытому толстым чёрным одеялом телу, и я со страхом смотрел, как Дженнингс поднимает край и отбрасывает одеяло в сторону, открывая голову и верхнюю часть туловища трупа.