Во имя любви к воину - [29]

Наше внимание привлекли две женщины. Они сидели под навесом, задрапированные в яркие материи. Старинные монеты на шалях отражали яркий солнечный свет, огромные колье из лазуритов и кораллов украшали шеи. На Мерхию их красота произвела такое впечатление, что она смотрела на них не отрывая взгляда. Множество вопросов, должно быть, пронеслось в ее голове, но один из них волновал ее, по-видимому, больше других, потому что она выпалила его первым: «А куда вы ходите в туалет?» Кочевница показала на бескрайние просторы за спиной: «В пустыне… Ночью».

Мои городские девушки, живущие в нищем и разрушенном городе, считали себя вполне цивилизованными. Мерхия сказала в мою камеру:

— Они живут, как животные.

— И едят то, что нам не пришло бы в голову съесть, — добавила Джамиля, без сомнения, самая рафинированная из всех моих учениц.

Одна из кочевниц опиралась на какой-то предмет, накрытый покрывалом. Заинтригованная Мерхия спросила, что та прячет. Ничуть не удивившись, как будто она только и слышала подобные вопросы, женщина подняла покрывало и продемонстрировала автомат Калашникова.

— Для чего он вам?

— Чтобы защищаться от волков и людей.

Накануне волк убил здесь трех овец.

— Никогда не знаешь, что может приключиться с нами, — заметила самая старшая женщина хриплым голосом.

В глазах двух начинающих журналисток отразилось восхищение.

По возвращении Шахзада сказал, смеясь: «Хватит говорить обо мне на этот раз. Ваша преподавательница уже много знает обо мне. Теперь моя очередь задавать ей вопросы». Его шофер занял свое место у руля, я — свое, позади, с Мерхией и Джамилей. Они забавлялись, переводя слова шефа. Мне же было не до шуток. Что-то необъяснимое произошло в этой машине, то, что привлекает друг к другу любящих людей. Шахзада задавал вопросы, не отрывая глаз от дороги. Он слушал мои ответы. Но ни разу не посмотрел на меня. Нас так трясло на неровной дороге, что иногда, для того чтобы сохранить равновесие, я цеплялась за баранью шкуру, покрывающую его сиденье. Он начал, не раздумывая: «Она замужем?» Такое начало в любой другой стране смутило бы меня, но в Афганистане это было частью ритуала. Потом он спросил, почему я не вышла замуж. Афганцы уверены, что все западные женщины свободны от предрассудков, тогда как для них высшей ценностью являются честь и целомудрие. Мне нужно было взвешивать каждое свое слово: «Я не встретила мужчину, с которым мне хотелось бы построить семью».

— Какого мужчину ты ищешь?

С чего он взял, что я ищу мужчину? Это было вполне в духе пуштунов, которые полагают, что женщины созданы для замужества, а если они еще одиноки, то мечтают о браке. Для меня же реальностью было то, что я больше никого не искала, никого не ждала. Сама мысль об этом растворилась в потоке рабочих будней, и я смирилась. Я мечтала о простой и одновременно сложной вещи — о большой любви, единственной, взаимной, настоящей. Может, я установила слишком высокую планку? Но это не мешало мне иметь представление об идеальном кандидате. Повысив голос, чтобы перекричать рев мотора, поскольку в этот момент мы проезжали каменистый участок дороги, я произнесла: «Мне нужен мужчина с простыми ценностями — верный, порядочный, смелый…» Я умирала от желания добавить: «Такой, как вы».

Зеркало заднего вида отразило его улыбку: «Может быть, поэтому ты не можешь выйти замуж… Ты уже встретила кого-нибудь?» Деликатный момент. Но, не дождавшись моего ответа, он добавил: «Ты хочешь иметь детей?»

Он не мог представить, до какой степени! Я хотела выйти замуж, родить детей, я хотела этого, как и все остальные. Я хотела бы иметь большую, дружную семью, не похожую на ту, что была у меня.

В ответ я услышала предложение, совершено нелепое для влюбленной женщины: «Если ты согласишься, мы можем сделать следующее. Я женат, но ищу вторую жену. Ты же ищешь мужчину. Поэтому я помогу тебе в поисках мужа, а ты мне — в поисках жены».

Это было слишком для одного раза. Я узнала, что мужчина, который мне нравится, женат, что он желает быть многоженцем и просит меня озаботиться этим, а в обмен на услугу найдет мне мужа. Посмотрев краем глаза на своих товарок, я поняла, что они предпочли бы оказаться сейчас в другом месте. Не желая принимать все услышанное всерьез, я все-таки поинтересовалась своими шансами:

— Тебе нужна молодая жена?

— Нет, не обязательно. И не красавица… Мне нужна образованная женщина.

Я почувствовала разочарование.

— А мог бы твой муж быть афганцем? — спросил он нейтральным тоном.

Мне не нравилось то, в каком направлении пошла наша беседа. Шахзада не обращал внимания на мои чувства к нему, он играл, ставя меня в неловкое положение. Я ненавижу манипулирование эмоциями людей. У меня не легкий и не шаловливый характер, о чем мне иногда приходится сожалеть. Моя ярость нарастала. Нужно было поставить его на место сейчас же. До нашего прибытия я не произнесла больше ни слова.

Выходя из машины, я попросила Джамилю: «Ты останешься с ним на две минуты и скажешь: "Мне нужно кое-что сообщить вам о Брижитт. Это серьезный человек, который здесь ради работы, а не для чего-то другого. Если вам нравится шутить над ней, лучше прекратить это немедленно"».