Во имя Ленинграда - [8]
Летчики 1-й и 3-й эскадрилий даже устроили теоретический "бой", кто лучше знает на память тактико-технические данные. Выиграли летчики 3-й эскадрильи, так как они "зубрили" эти цифры уже более трех месяцев.
Во 2-й эскадрилье было полегче: летчики просто продолжали углублять свои знания самолетов И-16 серий 24, 27 и 29-й, программа наземных занятий у них была меньше. Несколько дней у них ушло на изучение электросхемы пуска реактивных снарядов, именуемых РС-82. Установка находилась на самолете, но до сих пор изучать ее было запрещено.
Теперь в полк пришла на трех листочках инструкция о применении "эрэсов" в воздушном бою и при штурмовках наземных целей.
Инструкция была написана очень сжато и совершенно непонятно. Даже представители из штаба ВВС не могли объяснить, почему это оружие должно использовать на дальностях от 800 до 1600 метров, тем более что такие дистанции летчику трудно на глаз определять. Самих же "эрэсов" пока никто не видел. Говорили, что они находятся где-то на центральных складах, под особой охраной. Была еще одна инструкция (несекретная) по использованию на самолетах этих серий подвесных баков для горючего, которые увеличивали время полета на 40-45 минут, но баков тоже не было, и будут ли они в полку, никто не знал. Во всяком случае, на складах ВВС флота они отсутствовали.
Изучив эти документы, личный состав 2-й эскадрильи занялся благоустройством лагеря.
К концу мая подполковник Романенко получил документ, в котором указывалось, что 13-й ИАП новые самолеты получит после полного перевооружения 5-го ИАП 61-й авиабригады. Поэтому командир 10-й авиабригады требовал максимального увеличения темпов полетов на боевое применение (воздушная стрельба, бомбометание, воздушные учебные бои и групповая слетанность) с молодым летным составом на самолетах И-153 и И-16. С каждым днем слухи о войне распространялись все больше, особенно на полуострове Ханко. Работники полпредства СССР в Хельсинки и их семьи охотно ездили на полуостров отдохнуть у своих, тем более что погода установилась чудесная. Разумеется, на прекрасном пляже авиационного полка и других частей базы Ханко, кроме деловых связей, завязывались и связи дружеские и семейные. Наши дипломаты предупреждали: будьте начеку. В правительственных кругах Финляндии открыто говорят, что в ближайшее время гитлеровская Германия начнет войну против Советского Союза. "Еще один признак, - говорили они, - богатые жители Хельсинки уезжают в Швецию". Да и сами летчики 4-й авиаэскадрильи, летавшие в районе базы, и посты СНИС{4} наблюдали все усиливающееся движение кораблей между портами Финляндии. Изменилась обстановка и непосредственно на границе с полуостровом Ханко. Наша войсковая разведка доносила, что финны усилили и открыто строят оборону на перешейке и на ближайших островах. Вблизи границы появилось большое количество деревянных и металлических вышек для наблюдения за действиями наших войск на полуострове. Все это говорило о надвигающейся войне. Но все же мы не думали, не предполагали (а вернее, гнали от себя мысль о войне), что через какие-то три-четыре недели прогремят первые орудийные залпы на всей границе - от Черного до Баренцева моря.
По сигналу сирены
Предгрозовая атмосфера сгущалась с каждым днем. Все мы - и летчики, и техники - шестым чувством воинов улавливали приближение войны. Между тем жизнь в полку шла своим чередом. После полетов мы иногда собирались в бильярдной. Игра шла азартная - на "под стол". Иными словами, проигравший две партии из трех должен был проползти на четвереньках во всю длину бильярдного стола туда и обратно под смех товарищей. Жены бранили нас за пристрастие к бильярду, а мы оправдывались: доказывали, что эта игра развивает глазомер, повышает точность движений руки и это совершенно необходимо военным летчикам. Впрочем, сам я не очень верил в ценность бильярда для летной тренировки. Просто любил игру, а необходимостью развивать глазомер защищался от справедливых, надо признать, упреков Сашеньки.
Но в субботу, 21 июня 1941 года, я вечером не играл в бильярд, а решил помыться в нашей парной бане, похлестаться свежим веником. Мы парились, соревнуясь, кто выдержит на полке больше всех. Дома в этот день было как-то особенно тепло, уютно. Мы долго не гасили в комнате свет. Сашенька притянула к себе мою голову, понюхала волосы, сказала:
- Как приятно пахнет березой. А почему в день женской бани не топят парную? Я тоже хочу, чтобы от моих волос пахло березой...
...Мы проснулись от знакомого, но почему-то особенно надрывного и тревожного воя сирены, установленной на крыше нашего клуба. Вскоре летчики и техники, обгоняя друг друга, бежали на стоянку самолетов. Я, как начальник парашютно-десантной службы эскадрильи, значился по боевому расписанию за номером тринадцать. Мы встали неровным строем, ожидая указаний командира отряда капитана Владимира Федоровича Полтарака.
Все в эти минуты, видимо, думали об одном и том же: хорошо ли подготовили себя и самолеты к боевому вылету по сигналу тревоги? Дальнейшее было делом командира эскадрильи. Только он имел право разрешить одному из отрядов подняться в воздух.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
За многие десятилетия жизни автору довелось пережить немало интересных событий, общаться с большим количеством людей, от рабочих до министров, побывать на промышленных предприятиях и организациях во всех уголках СССР, от Калининграда до Камчатки, от Мурманска до Еревана и Алма-Аты, работать во всех возможных должностях: от лаборанта до профессора и заведующего кафедрами, заместителя директора ЦНИИ по научной работе, главного инженера, научного руководителя Совета экономического и социального развития Московского района г.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Ни один писатель не может быть равнодушен к славе. «Помню, зашел у нас со Шварцем как-то разговор о славе, — вспоминал Л. Пантелеев, — и я сказал, что никогда не искал ее, что она, вероятно, только мешала бы мне. „Ах, что ты! Что ты! — воскликнул Евгений Львович с какой-то застенчивой и вместе с тем восторженной улыбкой. — Как ты можешь так говорить! Что может быть прекраснее… Слава!!!“».