Во имя Долга - [33]

У смежников я бывал всего несколько раз, а посещения отдела собственной безопасности и вовсе до сих пор умудрялся избегать, так что на местности совершенно не ориентировался. Впрочем, рад я был любим переменам, даже расстрелу. Правда, в перспективу смертной казни толком не верилось; не так уж я и напортачил, а это всё же крайняя мера. Хотя… с собезниками никогда нельзя знать наверняка.

Путь оказался, впрочем, довольно недолгим. Через несколько шлюзов и лифтов мы выбрались в явно более «жилые» помещения; нашей процессии невозмутимо уступали дорогу люди в штатском. Возле одной из дверей мы остановились, Итон нажал кнопку вызова и дверь почти тут же открылась.

— Зуев по вашему приказу доставлен, — доложил он.

— Ну, запускай, чего ты ждёшь? — прозвучал смутно знакомый негромкий вкрадчивый голос.

Вперёд шагнули один за другим двое конвоиров, дальше запустили меня, и «коробочка» закрылась уже внутри просторного кабинета, хозяина которого я за бронированными спинами бойцов и стоящего перед ними следователя не видел.

— Итон, ты всё-таки порой бываешь слишком усердным, — вздохнул обладатель вкрадчивого голоса. — Я понимаю, что по уставу положено, но можно было обойтись и без… вот этого. Ладно, свободен. И конвой тоже.

— Так точно, — сообщил следователь, и все пятеро потянулись к выходу, давая мне возможность осмотреться.

В кабинете, помимо меня, присутствовало двое, и я на всякий случай вытянулся по стойке «смирно». Потому что если от собственного отца я, конечно, догадывался, чего ожидать, то второй присутствующий, — видимо, собственно, хозяин кабинета, — к числу хорошо знакомых мне людей не относился. Зато легенд про него ходило много.

Генерал Зуев с насмешливо-благодушным видом восседал на краю стола, скрестив руки на груди, и с интересом меня разглядывал. По его общей безмятежности я сделал вывод, что из этого кабинета я, скорее всего, уйду своими ногами, и сделаю это в сторону родного дома.

Впрочем, радоваться я не спешил, потому что сидящий за столом генерал Ли Чен мог испортить жизнь любому офицеру ФРУ, да и вообще любому разумному существу.

Этот весьма пожилой мужчина в гражданской одежде меньше всего походил на офицера в общем и разведчика в частности. Очень небольшого роста, сухощавый, с лысой головой и совершенно неуставной бородкой. Понять, куда направлен взгляд и что выражают его глаза было невозможно; это были узкие тёмные щёлочки под старчески набрякшими веками. Впрочем, его вешний вид не говорил решительно ни о чём. Генерал Чен, пожалуй, мог возглавить список людей, которых ни в коем случае не стоит иметь среди врагов.

— Вольно, капитан, — слегка махнул рукой хозяин кабинета. — Присядь.

Намёк оказался более чем ясным, и поправлять генерала я благоразумно не стал. А то так «повысят» до сержанта, и доказывай им потом, что «я — не я, и лошадь не моя». Я спокойно опустился в одно из кресел для посетителей.

— Смотри-ка. Здоровый цвет лица, рожа сытая, довольная, общий вид — безмятежный, — ехидно прокомментировал отец, разглядывая меня. — Я так не играю, где страшные последствия пребывания в застенках жутких собезников? Ли, я разочарован!

— Дима, не паясничай, — спокойно и строго проговорил Чен. — И сядь, пожалуйста, на стул. Именно они для этого предназначены, а не мой стол, как бы он тебе ни нравился.

— Извини, — развёл руками отец, отклеиваясь от столешницы и опускаясь в соседнее кресло. — Дурацкая привычка, поздно перевоспитываться.

— Перевоспитываться никогда не поздно, — наставительно изрёк хозяин кабинета, и в его устах эти слова прозвучали не то приговором, не то девизом. — Что ж, капитан. Думаю, ты уже догадался, что решение по твоему делу принято.

— Так точно, товарищ генерал, — кивнул я, потому как в последних словах мне почудился вопрос, да и Чен сделал паузу.

— Хорошо. Есть приказ, ознакомишься. Но могу от себя добавить, отделался ты лёгким испугом. Лишение звания и взыскание с занесением в личное дело — это для твоей глупости мелочи. А уж временное отстранение от службы тем более можно считать оплачиваемым продолжительным отпуском, — продолжил генерал. Опять сделал паузу, задумчиво и как-то совершенно по-старчески пожевал губами и вдруг с непонятной сварливостью продолжил. — Я за годы службы наблюдал много глупостей, совершённых из-за женщин, но от тебя с твоей характеристикой я подобного ожидал меньше всего!

Я благоразумно не стал поправлять старшего по званию и пояснять мотивы своих поступков. Что никакого романтического подтекста в моих действиях не было, я просто возвращал долг, и будь на месте Рури мужчина, я бы его тоже отпустил. Хотя… чёрт его знает, чего теперь гадать!

— Ну, тут ты не прав, не то что-то с твоей характеристикой, — рассмеялся отец. — Семён как раз исключительно из-за бабы и мог в неприятности вляпаться. Мы можем идти?

— Забирай своего оболтуса, — махнул рукой Чен. — Надеюсь, хоть ты объяснишь ему, насколько глупо он поступил. Если ты сам это понимаешь, в чём я сомневаюсь, — он вздохнул. — Идите.

Отец хлопнул меня по плечу и кивнул на дверь, поднимаясь. Я тоже встал, щёлкнул пятками за неимением головного убора, и вышел вслед за ним.